Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Истомин также сообщает несколько фактов о поведении полковника Ряснянского во время посещения Лихтенштейна советской комиссией. Ряснянский, зная, что он относится к числу старых эмигрантов и выдача ему не грозит, посоветовал бывшим военнослужащим РККА лечь на пол в бараках, оборудованных под казармы, и не сопротивляться полиции. Помимо этого, в беседах с советскими офицерами Ряснянский выболтал почти все, что знал об «армии» Хольмстона-Смысловского. Фактически Ряснянский повел себя как предатель. Истомин с сожалением отмечает, что у Смысловского не было возможности расстрелять Ряснянского и ему подобных.

Статьи Клименко и Истомина характеризуются идеологической убежденностью, решимостью продолжать антисоветскую деятельность, причем не только средствами пропаганды, но вооруженным путем[936].

Г.В. Клименко

Лихтенштейнская страда

Темная ночь, только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. Темная ночь наступила после светлого весеннего дня 2 мая. Издали доносится артиллерийская канонада. Видно зарево пожара.

Несмотря на темноту, в деревне Нойфельс, в нескольких километрах от швейцарской границы, происходит необычайное оживление. Из-под деревьев вытаскиваются автомобили, повозки, выводятся лошади. Но все это происходит в глубочайшей тишине, даже люди, скорее похожие на тени, говорят шепотом. Изредка только раздается, в разных местах деревни, более громкие голоса команды или слышны фамилии разыскиваемых отдельных людей.

В довольно обширной гостинице-санатории, с громким названием «Куркхауз», тоже происходит движение. Входят и выходят офицеры, вестовые и штатские люди. Здесь находится мозг всей этой движущейся массы — штаб, готовящейся к переходу 1-й Русской Национальной Армии.

Уже ушла одна рота для демонстрации перехода в направлении на деревню Шаанвальд. В расположение штаба прибыл Великий Князь Владимир Кириллович со свитой[937]. Также в одном из залов расположился Русский Комитет из Варшавы под руководством своего председателя С.Л. Войцеховского. Бегает, суетится и волнуется полковник Сенявин, секретарь Великого Князя. У него какие-то сведения, что французские войска уже подходят к деревне. В то же время выдвинутые навстречу французам заставы ничего не подтверждают. Штаб продолжает спокойно и планомерно развивать разработанный заранее план перехода.

Вот уже выстраивается колонна. Из улиц и переулков подтягиваются подразделения.

Из «Курхауза» выходит Великий Князь Владимир Кириллович и Командующий Армии, генерал Хольмстон-Смысловский. Расходятся и садятся по своим автомобилям. Нам, четырем офицерам личного конвоя Командующего, предстоит сегодня особая задача. Садимся и мы в наш броневик.

Автомобиль Командующего тронулся первым, мы за ним. За нами вытягивается колонна, в середине которой автомобиль Великого Князя. Дорога идет в гору. Начинает падать крупными хлопьями мокрый снег. Сразу похолодело. Узкая дорога все время вьется среди скал и обрывов. Продвигаемся медленно, без света. Свет может привлечь внимание французских самолетов-разведчиков, а это обозначает артиллерийский обстрел. В то же время малейший толчок, и автомобилю грозит обрушение в пропасть. Короткий путь, который нормально для автомобиля занял бы не больше 15 минут, длится больше часа.

Наши передние машины благополучно добрались до немецкого барьера, около заставы. Останавливаемся, ждем, когда подойдут остальные. Где-то в арьергарде слышны отдельные винтовочные и автоматные очереди; коротко прострочил пулемет. По цепи передают: французы обстреливают наши отходящие заставы.

Но вот все готово. Немецкий барьер поднимается. Командующий приказывает нашему броневику: «Вперед!» Но тут произошла заминка. При заводе оторвалась ручка стартера. От «Мерседеса» Командующего слышны крепкие словечки по нашему адресу. Даже слышим: «Сам поеду первым!» Но, слава Богу, плоскогубцами удалось завести машину.

С места берем большую скорость. «Мерседес» Командующего сразу за нами. Проскакиваем немецкий барьер. Вся команда заставы в последний раз отдает честь. Мгновенно проскакиваем ничью полосу, хотя она и была около 500 метров. Перед нами вдруг освещенный швейцарский бункер, а на дороге козлы и рогатки из колючей проволоки. Проламываем и разваливаем заграждение. Но тут — выстрел! Не обращая на него внимания, полным ходом несемся дальше. Нам дан приказ: вперед, не оглядываясь, что происходит сзади![938]

Так мы проскочили село Шеленберг и пронеслись более 5 километров. Остановились. Кругом тихо и сзади тихо. Никакой стрельбы. Вокруг видим непривычные нашему глазу освещенные деревни. Тихо возвращаемся обратно. Въезжаем в село Шеленберг, полностью освещенное, но ни души на улицах. Только на домах висят, мокрые от снега, белые флаги. Как потом узнали — лихтенштейнское правительство, предвидя наш переход, приказало всему населению Лихтенштейна уйти в горы, вывесив белые флаги.

Подъезжаем к заставе. Около бункера видим стоящего нашего Командующего, в окружении наших и швейцарских офицеров, пропускающего мимо себя наши колонны.