Посох. Тетралогия

Его взгляд упал на парочку пожилых менестрелей, прилаживающих колеса к своему пестрому фургону. Надо же с чего-то начинать! Впрочем, появляться перед ними в полной силе и славе не стоит. Они тут же умрут, и всё. Никакого удовольствия. Они даже испугаться толком не успеют. А вот если послать вместо себя проекцию…

Голор и не подозревал, что заодно с расчетом в нем говорит обыкновеннейший вульгарный страх. Страх, недостойный столь могучего существа. Однако столь долгое развоплощение, когда ему поневоле пришлось быть меньше и ничтожнее всех этих ничтожных тварей, научило его не только ненавидеть отдельные живые существа. Он научился страшиться их. Он посылал проекцию не только потому, что его явление в полной силе просто разрушит эти жалкие человеческие скорлупки, но и потому, что сам того не осознавая, боялся их, маленьких и жалких. Когда-то, очень давно, эти слабые и беззащитные уже сокрушили его.

– Ну, хвала Богам, и это колесо приладили, – вздохнул Эрлиф. – А то я уж начал бояться, что до завтра не уедем.

– Уедем, – посулила Теанрин. – Тыквы я уже сняла. Осталась чечевица, может, еще моркови с луком сколько-то прихватить… и можем трогаться…

– То есть к ночи управимся, – кивнул Эрлиф.

– Должны, – улыбнулась Теанрин.

И проекция Голора шагнула к ним навстречу.

– Ох! Смотри! – выдохнул менестрель, роняя молоток.

– Бежим! – выдохнула его жена, хватая мужа за рукав.

Они нырнули под фургон, выскочили с другой стороны и опрометью бросились в растущие поблизости кусты.

Проекция Голора широко ухмыльнулась и шевельнула мизинцем, испепеляя кусты. На ошарашенных менестрелей посыпался горячий пепел.

– Это он! Он! Я узнал его! – жарко шептал менестрель. – Никто мне не верил, а это он! Такой же, как в Тайном Круге Баллад! Помнишь, я тебе рассказывал, как мне посчастливилось отыскать древнюю рукопись?!

– К демонам рукопись! Бежим! – жена вновь дернула мужа за рукав, и они побежали.

И уткнулись прямо в ноги проекции Голора. Ему-то не составляло никакого труда мгновенно перемещаться в пространстве.

– Так говоришь, ты узнал меня, ничтожный человечек? – прогремела проекция.

– Ты демон зла и погибели! – сказал менестрель, подымаясь на дрожащих ногах. – Ты гнусный Голор, пристанище ужаса и мерзости! Рассадник болезней и всяческой скверны!

– Как приятно, что есть еще те, кто меня помнит, – ухмыльнулась проекция.

– Все, кто тебя помнят – ненавидят, – процедил менестрель. – И те, кто не помнит – тоже!

– Я раздавлю вас, словно червей! – посулила проекция Голора.

– И уподобишься жабе! – откликнулся менестрель.

– Жабы червей не давят, они их едят, – возразила проекция Голора.

– Что ж, значит, ты окажешься даже хуже, чем жаба, – ухмыльнулся менестрель. – Впрочем, ты и так хуже, от жабы хоть какая польза, она дождь вызывать умеет, а от тебя один вред.

– Совсем скоро я вызову дождь, – посулила проекция Голора. – Огненный дождь. Земля закричит от ужаса. Впрочем, ты, жалкий червяк, этого не увидишь. Ты умрешь раньше.

– Огненный дождь! – презрительно фыркнул менестрель. – Огненный дождь любой дурак вызвать может. Достаточно что-нибудь поджечь при сильном ветре. Вот только дурак жабе не ровня. Может, тебе стоило бы у нее чему поучиться?

– А быть может, тебе стоило бы помолчать перед смертью? – взъярилась проекция Голора.

– Вот еще! – откликнулся менестрель. – Мне, в отличие от тебя, всегда есть что сказать, и дураком я при этом не выгляжу.

– Ничего, зато очень скоро ты будешь выглядеть мертвецом, – пригрозила проекция Голора.

– Лучше быть таким мертвецом, как я, чем таким дураком, как ты, – отозвался менестрель.

– Ну все, прощайся с жизнью, – проревел выведенный из себя Голор, который и впрямь почувствовал себя дураком. Ну надо же! Какой-то ничтожный человечишко. не маг даже, над ним насмешки строить изволит, а он его даже запугать не может.

– Я с жизнью простился, едва тебя увидел, – ответил менестрель. – Там, где появляются такие, как ты, все умирает. Ты слишком мертвый, чтоб оно могло дальше жить.

– Я не мертв! Я почти воплощен! – возразил Го-лор. – Вот пожру вашу реальность и довоплощусь окончательно.

– Это тебе лишь кажется, что ты жив, – покачал головой менестрель. – А на самом деле чем больше миров ты поглощаешь, тем мертвей становишься. Ведь поглощаемые тобой миры умирают. А значит, ты поглощаешь не живое, а мертвое. С каждым новым поглощением ты все больше и больше умираешь. Ты никогда не задумывался, почему подобные тебе – страшная редкость?

– Достигнуть такого могущества непросто! – горделиво ответствовала проекция Голора, борясь со смутной тревогой, которую поселили в нем слова этого ничтожного смертного.

– Да при чем здесь могущество, – отмахнулся менестрель. – Просто никому не охота быть до такой степени мертвым. Даже отъявленному злодею неохота. На это способен пойти только полный дурак, коим ты и являешься.