Посол. Разорванный остров

– Милостивый государь! – Горчаков пулей вылетел из-за стола и подскочил к посетителю. – Что я слышу?! Должен ли я делать вывод из сказанного вами, что ваше жандармское ведомство протянуло свои щупальца и сюда, в министерство иностранных дел?

– Земля, знаете ли, слухами полнился! – уклончиво заметил Потапов. – Право, не стоит обижаться, ваше сиятельство! Общее дело нынче делаем-с! Каждый кирпичик стену пополнить может… Ведь, не приведи господь, узнает государь какую-то мелочь, от него сокрытую – всем несладко придётся!

– Ну, во-первых, последний раунд переговоров с японцами завершился около недели назад, – остывая, буркнул канцлер. – Проводил его, с нашей стороны, действительно господин Стремоухов. Однако в видах объявленного в переговорах тайм-аута, в подробностях мне доложено не было. К тому же господин Стремоухов сразу по завершению раунда срочно выехал по служебным надобностям в Данциг, на рабочую встречу с китайским посланником в Европе. Нынче к вечеру Пётр Николаевич должен возвратиться, и если вам угодно, господин генерал…

– Ещё как угодно! – с жаром подхватил Потапов. – Буду буквально счастлив составить вам с господином Стремоуховым компанию! Да вот, не угодно ли – может, поужинаем все вместе, в приличной ресторации? Введём господина директора Азиатского департамента в курс дел, вынужденно им пропущенных. А заодно и его соображения послушаем-с! Печёнкою чую, ваше сиятельство, что нынешний разговор с государем добром никак не закончится! Подробности потребуются, а их и нету!

Первым побуждением Горчаков было отказать настырному генералу в немедленной встрече со Стремоуховым. Прежде бы следовало самому вызнать все возможные подробности последней его встречи с Эномото. Однако категорический отказ мог вызвать подозрения шефа жандармов, что в свете последней явной холодности со стороны Александра мог быть чреват малопредсказуемыми последствиями. Приходилось соглашаться, уповая при этом на опыт и чутьё директора Азиатского департамента.

– Что ж, не возражаю, Александр Львович! Называйте ресторацию, занимайте там отдельный кабинет, а мы с Пётром Николаевичем и подъедем туда прямо с вокзала. Не возражаете? Ну вот и славно! Вот и славно… Ну а насчёт сегодняшней аудиенции с государем не кручиньтесь: меня-то тоже пригласили. И спрос, надо полагать, учинят не меньше вашего-с! Так что правы вы, Александр Львович! Одной верёвочкой повязаны нынче!

* * *

– Плохо, милостивые государи! Весьма плохо! – нынче Александр, как и ожидалось, был на редкость холоден и с Горчаковым, и с Потаповым. – Из услышанного мной я делаю вполне очевидный вывод: преступник не найден, следы его потеряны… Господин генерал, приходилось ли тебе слышать в последнее время ядовитые пасквили, гуляющие по столице, о бездельниках и дармоедах в голубых мундирах?

– Приходилось, ваше величество…

– Я начинаю думать, генерал, что дыма без огня, действительно, не бывает. Плохо работаете, плохо! Вполне рассчитывая на твой исчерпывающий доклад, я пригласил сегодня на три часа пополудни господина Эномото. Располагая при этом не только сообщить японскому посланнику о случившемся, принести положенные в подобных случаях официальные извинения, но и сообщить ему вполне ожидаемые новости об аресте преступника! Что же прикажете объяснить господину Эномото? Что русская полицейская власть бессильна не только оградить иностранных граждан от преступных посягательств, но и не в состоянии покарать преступников?

– Ваше величество, поверьте, делается всё возможное! Однако обстоятельства дела настолько сложны, что данный вами срок для полицейского расследования совершенно недостаточен! Если уж на то пошло, у нас нет даже прямых доказательств имевшего места поединка господина Асикага с прапорщиком Бергом! – заторопился Потапов. – Письмо Берга с просьбой считать поединок честной дуэлью, найденное на теле японца? Помилуйте, государь! Вполне возможно допустить, что между ними возникла ссора, и для решения её противники поднялись на крышу вагона. Я вполне допускаю, что намерения у противников были – но были ли эти намерения осуществлены? Осмелюсь напомнить, что на теле господина Асикага нет ни единой царапины – кроме следов удара об опущенное крыло семафора! Хочу напомнить, государь, что не найдено также и оружие господина Асикага – да было ли оно вообще? А если его не было – о каком поединке вообще может идти речь?

– Оставь свои измышления, господин генерал! – кисло поморщился Александр. – Всё это не более как игра словесами! Описанные в рапортах раны прапорщика Берга позволяют сделать вывод о том, что они были нанесены либо саблей, либо японским мечом. Отсутствие же подобных ранений у японца, скорее всего, является следствием его мастерства владения холодным оружием! Вы утверждаете, что Берг выехал в Европу вслед за японцем с намерением проследить за его действиями – но какими доказательствами, кроме слов приятелей этого самого Берга, располагает полицейское дознание?

– Нами изъяты вполне официальные показания на сей счёт, ваше величество!