Посол. Разорванный остров

Рука Александра, ласково трепавшая шёлковую красновато-коричневую шерсть на холке сеттера, на мгновение замерла. Потом снова стала двигаться – но уже какими-то неверными, прерывистыми движениями – словно надломленная. Улыбка всё ещё блуждала по лицу императора, но его глаза потухли.

– «Снова попрошу», – после паузы повторил Александр. – Я не люблю, когда со мной играют в тёмную, господин посол! Даже если это друзья… Вы не желаете раскрыть мне подоплёку вашей в высшей степени странной неприличной просьбы, и вместе с тем понуждаете меня совершить деяние, противоречащее моим представлениям о чести дома Романовых.

– Простите, ваше величество. Но я полагал, что, коль скоро речь идёт о судьбе несчастного молодого человека, отмеченного наградами за храбрость в сражениях, о разбитом счастье двух любящих сердец.

– Погодите! – в голосе Александра зазвенела сталь. – При дворе Российского императора не принято перебивать монарха, господин посол! Погодите!

Оттолкнув сеттера, Александр протянул руку и потряс серебряным колокольчиком. Распорядился мгновенно заскочившему дежурному адъютанту:

– Агафонов, бланк указа и перо! Ну-с, господин посол, я вас слушаю!

– Н-не понимаю, ваше величество, – смутился Эномото.

– Чего ж тут непонятного? – неприятно, углом рта, усмехнулся Александр. – Вы сейчас дадите мне честное слово, что сами руководили действиями Берга. Что наущали и подстрекали его к нападению на секретаря посольства Асикага – я правильно запомнил имя несчастного дипломата, господин посол? – и я немедленно подписываю указ о прекращении всяческого преследования фон Берга. Ему вернут чин, должность в батальоне. У него даже не спросят – где он прятался эти четыре года! Ну-с, господин посол?!

– …Понимаете, Белецкий, я не мог сказать такого! Я не мог сказать правду императору и не мог солгать ему! Разлейте бокалы, Белецкий! Давайте «шандарахнем» и попробуем забыть обо всём! В этом русском «рецепте», право, есть рациональное зерно!

* * *

Литерный прибыл в Москву днём следующего дня. Больше Белецкий и Эномото не говорили, однако их молчание не было враждебным. И расстались в древней столице мужчины весьма сдержанно – словно боясь разрушить тонкую хрустальную грань понимания своего бессилия изменить что-либо в своих и чужих судьбах.

В ту самую минуту, когда Эномото и Белецкий пожимали друг другу руки перед вагоном, Александр принимал в Царском Селе неурочно вызванного им министра внутренних дел Макова.

– Я вызвал тебя, Лев Саввич, по поводу уехавшего вчера из Петербурга японского посланника, – Александр замолчал, раздражённо перебирая бумаги.

– Целиком разделяю вашу озабоченность, государь! – попробовал сориентироваться Маков. – Откровенно говоря, ваше величество, мне тоже не нравится, что японский посланник избрал путь возвращения через всю Сибирь…

– Прекратите! Я не ребёнок и не хуже вас понимаю, что каждый дипломат ещё и разведчик своей страны! – не сдержался император. – Что ты мне толкуешь про государственные секреты, господин министр? По железной дороге он доедет только до Нижнего Новгорода, оттуда до Перми поплывёт на пароходе – а дальше только почтовые тракты! Какие государственные секреты японец увидит из тарантаса?! Перепишет названия почтовых станций? Что с того, что он выразил желание побывать на нескольких золотоносных приисках? Да мне давно уже доложили, что возвращение в Японию через Сибирь рекомендовано ему военным министерством Японии! Или на его пути действительно есть какие-то страшные секреты, о которых даже я не знаю?

– Простите, ваше величество, – смешался министр.

– Я имел в виду совершенно другое, – внезапно успокоился Александр. – Три дня назад, при прощальной аудиенции, господин Эномото высказал – и не в первый раз! – весьма странную просьбу. Просьбу, которую я удовлетворить не мог, но которая не даёт мне покоя. Маков, есть ли среди твоих подчинённых по-настоящему смышлёные умные люди для выполнения весьма ответственного и деликатного поручения?

– Вы имеете в виду оперативный состав, ваше величество? Найдутся!

– «Найдутся»! – передразнил Александр. – А Берга, убийцу японского дипломата, ваши «смышлёные умные люди» за четыре года так и не сыскали!

Оправдываться не следовало, и Маков молчал, всем своим видом демонстрируя готовность искупить вину своих подчинённых.

– Так вот, господин министр внутренних дел! По моим сведениям, за время пребывания в России господин вице-адмирал Эномото четыре или пять раз выезжал в Привислинский край и проводил в городе Ченстохове от одной до трёх недель. Считалось, что там у него живёт возлюбленная – что в положении зрелого мужчины, не обременённого, семьёй, является совершенно нормальным явлением. Так вот, нынче у меня появились сомнения на сей счёт! И я желаю, чтобы ваши люди эти сомнения либо подтвердили, либо опровергли.

– Не будет ли от вашего величества каких-либо дополнительных указаний? Либо сведений конкретизирующего свойства?