Посол. Разорванный остров

– Не буду ходить вокруг да около, господин Асикага. Я знаю, что вы испытываете к его высокопревосходительству господину Эномото враждебные чувства. И более того, намереваетесь погубить своего соотечественника… Молчите, я ещё не закончил, извольте дослушать, господин Асикага! Так вот, вы не можете не сознавать, что, погубив Эномото, вы одновременно ставите крест и на переговорах, ради которых вы с ним проехали через полмира и уже в Санкт-Петербурге потратили пять месяцев времени. Поскольку я, как вы знаете, являюсь личным другом господина Эномото, то имею право знать причину такой ярой враждебности.

Японец повернулся к Бергу всем корпусом в самом начале его монолога, а дослушав, чуть поднял в удивлении брови:

– Вы сошли с ума, любезнейший? Что вы несёте, господин Берг?

– Не отрицайте! Мне всё известно! Расставшись со мной в Амстердаме, вы поехали дальше, в Париж. Там вы встречались с полковником Жюлем Брюне из военного министерства, а когда он ответил отказом на предложение, показавшееся ему сомнительным, то вам пришлось искать отставного сержанта Буффье. Тот, к сожалению, оказался более покладистым, более глупым или более жадным. Потом у вас была встреча с газетчиком из враждебного России скандального еженедельника. Назвать вам гостиницу, в которой вы останавливались в Париже? Сумму, которую вы заплатили Буффье за его японские мемуары? Рассказать, какие фотографии вы храните в стальной шкатулке, которая запирается ключом, висящим на вашей шее?

Поражённый, Асикага сделал шаг назад и схватился за грудь, словно проверяя, здесь ли драгоценный ключ. Берг, заложив руки на спину и раскачиваясь с носка на пятку, ждал.

Асикага всё же быстро пришёл в себя от неожиданной атаки и презрительно улыбнулся:

– Вы считаете приемлемым для дворянина и русского офицера устраивать эту буффонаду со слежкой, подглядыванием в замочную скважину, подслушиванием? Да ещё по отношению к иностранному подданному, находящемуся под защитой дипломатического иммунитета и Российской короны? Фи, господин Берг! Я непременно доведу эти возмутительные инсинуации до Министерства двора Его Императорского Величества и Министерства иностранных дел России, любезнейший! Не думаю, что там вас похвалят за ваше «усердие»! Скорее уж наоборот: мне кажется, вы будете иметь большие неприятности!

– Да хоть до господа Бога доводите! Или кому вы там у себя молитесь в Японии? Не отвлекайтесь, господин Асикага! Я обвиняю вас в злоумышлении на моего друга и вашего непосредственного начальника, его высокопревосходительство Чрезвычайного и Полномочного Посла Японии Эномото Такэаки! И жду ваших объяснений по сути выдвинутых весьма серьёзных обвинений! Отчего вы готовы провалить переговоры, начатые в Санкт-Петербурге по инициативе японской же стороны? Отчего вы так ненавидите господина Эномото, моего друга? Если вы чувствуете себя обиженным или оскобленным им, я готов дать за своего друга немедленное удовлетворение!

– Вот как? – недобро усмехнулся Асикага. – Вот как? Такая щепетильность в вопросах дружбы делает вам честь, господин Берг! Хотя, с моей точки зрения, вся эта поднятая вами суета оскорбительна сама по себе. Вы бесцеремонно лезете не в свои дела. И я готов наказать вас за эту бесцеремонность – но позже, позже, господин Берг! Всему своё время – так, кажется, говорят в Европе? Что же касается моих отношений с господином Эномото и мотивов моих поступков, то снова повторю вам: это не ваше дело! И я не обязан давать вам каких бы то ни было отчётов в своих действиях!

– Почему позже? – в бешенстве крикнул Берг, делая шаг вперёд. – А я должен ждать, пока вы не сделаете своего грязного дела?! Да, мне нет забот до вашей маленькой Японии и её жалких потуг выторговать никчёмный остров у края материка. Провались вы вместе с этим островом – слёз лить не стану! Зато мне есть дело до чести и благополучия моего друга – и я не позволю вам погубить его! Я требую удовлетворения немедленно, любезный!

Асикага сдерживался из последних сил. Он смертельно побледнел – от крыльев носа до костяшек сжатых в кулаки пальцев. Дыхание со свистом вырывалось через узкую щель стиснутых губ.

Бежали мгновения, к японцу начало возвращаться спокойствие. Он перевёл дыхание, разжал кулаки и чуть пошевеливал пальцами, возвращая в них нормальное кровообращение.

– Вы просто мальчишка, Берг! – наконец заговорил он. – Глупый великовозрастный мальчишка, который лезет в драку, не отдавая себе отчёта в том, чему и кому он хочет помешать. Я уже сказал вам: я непременно накажу вас – дам вам удовлетворение. Но не раньше, чем выполню свою миссию! До той поры я себе не принадлежу, господин Берг! Прощайте – и не трудитесь более искать моего общества. Я сам найду вас в Петербурге, глупый и нахальный щенок!

Асикага сделал движение, чтобы уйти, однако Берг не дал ему. Расхохотавшись и поигрывая щёгольской тростью, он слегка стукнул её концом по плечу японца.