Post-Horror: Art, Genre, and Cultural Elevation

Как отмечает Мэтт Хиллс, обычно фанаты ужасов оправдывают свою любовь к обесцененному жанру, отдавая предпочтение знаточеству - будь то история жанра, формальные черты, культурно-симптоматическое прочтение, расширенные представления об авторстве и так далее - и, следовательно, своей способности не пугаться так легко, как это якобы делают нефанаты и более "случайные" или "наивные" зрители. Это часто означает предпочтение определенных фильмов ужасов за их способность вызывать аффекты, выходящие за рамки простого страха, особенно если эти другие аффекты позволяют фанатам поддерживать ужасы как скорее "жанр разума", чем "жанр тела".98 Нетрудно понять, что пост-хоррор фильмы, с их минималистским тоном и использованием повествовательной двусмысленности, а не механики нагнетания страха, могут показаться готовыми для этой фан-культурной риторики - особенно для фанатов, которые хотят обозначить себя как обладателей более "изысканных" вкусов, чем популистские зрители, для которых кино ужасов должно быть прежде всего равно "страшному".

Но даже если фэндом отдает предпочтение широте субкультурных знаний перед профессиональной кинокритикой, основной целью которой является оценка достоинств отдельных фильмов, это не мешает поклонникам ужасов, обладающим высоким уровнем жанровой грамотности, относить постхоррор-тексты к лучшим фильмам ужасов года на специфических для жанра сайтах и в социальных сетях. Например, на форуме "Ужасы" Reddit фильмы It Follows, The Witch и Hereditary возглавили рейтинги лучших фильмов 2015, 2016 и 2018 годов (соответственно), а другие пост-хоррор фильмы заняли высокие места наряду с такими субкультурно уважаемыми любимцами публики, как It: Глава первая (2017) и Хэллоуин (2018).99 В любом случае, поклонники жанра, обладающие большим (суб)культурным потенциалом, могут быть лучше всего подготовлены к тому, чтобы сбалансировать соответствующие достоинства популистских и арт-хоррор фильмов в этих списках по итогам года, благодаря их пониманию того, как фильмы ужасов прошлых лет, включая те, которые преследовали совершенно разные эстетические стратегии, теперь смешиваются в рамках жанрово-исторического канона.

Опять же, объединение в эпоху социальных медиа кинокритических голосов (профессиональных, внештатных или иных) с очень разными уровнями экспертизы, специфичными для жанра ужасов, - плюс возросшая скорость кинокритического дис-курса (включая затаившее дыхание освещение кассовых сборов в день открытия) в погоне за рекламными доходами - слишком часто приводит к тому, что поклонники жанра считают недостаточно историзированными заявлениями об общей новизне или новизне пост-хоррора.100 В своем собственном разумно разработанном контрдискурсе поклонники жанра вместо этого отмечают, что пост-хоррор 2010-х не обязательно приравнивается к "золотому веку ужасов"101 , провозглашенному критиками-скептиками ужасов, поскольку такие классификаторы, как "повышенный" и "пост", могут отпасть как рудимент, как только будет накоплена большая историческая дистанция от момента их чеканки, и как только несколько избранных пост-хоррор фильмов переместятся в центр общего канона. В конце концов, канон ужасов включает в себя не только арт-хоррор и престижные картины, а скорее широкий спектр фильмов, которые охватывают всю гамму: от популистских и популярных до текстов, которые когда-то (а иногда и сейчас) считались откровенно неприличными (например, "Последний дом слева" (1972), "Техасская резня бензопилой", "Каннибальский холокост" (1980), "Хостел" и многие другие). Как говорит любитель жанра Джейкоб Найт, "не зрители, не критики и даже не кинематографисты будут определять, как называть эти фильмы через десять, пятнадцать или даже пятьдесят лет, а сами картины".102

Q. В. Хаф соглашается: "Двадцать лет спустя синефилы, вероятно, будут смеяться над всеми аккуратными классификациями фильмов, такими как "повышенный ужас", появившимися в социальных сетях в первые годы их существования".103