Посткультура и высшая мера гуманитарной самозащиты

3-я, информационная, волна, создав новый производящий класс (когнитариат), новый способ производства (роботизированные системы с минимальной долей физического труда) и новый принцип управления (компьютерные сети), сделала объективно ненужной такую громоздкую социальную администрацию, как государство. На эту угрозу своему существованию государство ответило резким скачком численности своего аппарата (например, в США с 1980 по 1990 она увеличилась с 15 до 20 миллионов человек), массированным вмешательством в дела частных лиц, созданием искусственных угроз безопасности и ростом налогов. Дело «Иран-контрас» и дело «Фаренгейт 9/11» показали, что «глобальные угрозы» исламского терроризма, наркомафии и красного экстремизма финансируются из бюджетов развитых стран и служат идеологическим инструментом обоснования новых повышений налогов (т. е. роста государственной эксплуатации).

По данным ОЭСР за 2006 г., индекс государственной эксплуатации (отношение налогов к валовому внутреннего продукта) в США вырос на 1,3% ВВП — до 26,8%, в Великобритании на 1,2% — до 37,1%. Сумма налогов в Великобритании с 1997 по 2007 выросла на 45 процентов. Для средней семьи это 6000 фунтов дополнительных потерь.

По мере развития информационных технологий число госслужащих должно снижаться, а административные затраты государства должны падать. Но госслужащих становиться больше, а расходы растут и в абсолютном, и даже в относительном выражении. Чем больше производительность труда, тем больше государство отнимает у работающих.

Одновременно с этим сверхкрупные корпорации, банки, страховые компании и адвокатские объединения, чья элита практически срослась с государственной, дополнительно эксплуатируют работающих, навязывая им дорогостоящие услуги.

Сложились два присваивающих класса: правящая государственно-корпоративная элита и хронически нищий слой населения, который, получая подачки от элиты, закрепляет на демократических выборах структуру власти. Работнику все это обходится примерно в 70 процентов произведенного продукта (изымаемого через налоги и навязанные услуги). По мере роста производительности труда и сокращения доли работников, занятых в реальном секторе, индекс эксплуатации возрастает. Государство теряет все социально-позитивные функции, вырождаясь в шайку разбойников, от которой оно когда-то произошло.

6. Революция де Сото. Города-призраки 3-го мира

Вышедшая в 1989 монография экономиста-аналитика Эрнандо де Сото «Иной путь. Невидимая революция в третьем мире» произвела в мире эффект мегатонной бомбы. Автор пересчитал на человеко-часы стоимость бюрократических процедур, требуемых современным буржуазным законодательством для реализации экономической свободы и права частной собственности. Он доказал, что демократический экономический порядок и принципы свободной конкуренции существуют только в «неформальной» экономике, которую в продвинутых развивающихся странах не успел задавить тандем государства и финансового капитала. В рамках легального рынка никакой свободы давно нет.

«Процветание компании в меньшей степени зависит от того, насколько хорошо она работает, и в большей — от издержек, налагаемых на нее законом», — пишет де Сото.

«Цена законности» для маленького магазина оказалась равна примерно 500 человеко-дням, для швейной мастерской — около 1000 человеко-дней, а для индивидуального строительство жилья — около 4000 человеко-дней (вдвое выше цены самого жилья). «Демократическая» власть не дает среднему гражданину ни заниматься легальным предпринимательством, ни даже самостоятельно обслуживать свои потребности.

В развитых странах Запада наступление на частные права шло постепенно, и люди в основном смирялись с каждым очередным ограничением свободы и инициативы. В продвинутых развивающихся странах Латинской Америки бюрократические барьеры были возведены в течении жизни одного поколения — и общество воспротивилось. До 40 процентов легального по сути бизнеса ушло в «тень», возник теневой рынок труда и жилья, и наконец — целые теневые муниципалитеты с теневым жильем и теневой инфраструктурой. Де Сото приводит фотографии жилых кварталов Сан-Пауло, не нанесенных ни на одну карту города — поскольку они возведены полностью нелегально. Жизнь этих кварталов связана с государством только через регулярные взятки, которые теневой муниципалитет платит полицейскому начальству за «ненаблюдательность».

Несмотря на нелегальность этих поселений, уровень преступности (в бытовом смысле) тут не выше, чем в легальной части города, локальная полиция работает исправно, а права «теневой» собственности на недвижимость фиксируются в реестрах «теневых» жилищно-эксплуатационных кооперативов (де Сото приводит фотокопии этих документов).