Постправда: Знание как борьба за власть

Вторая тенденция, определившая формирование этого нового дивного мира научной расследовательской журналистики, представлена Евгением Морозовым, возможно, главным критиком хайпа Кремниевой долины, где считают, что любую проблему можно решить совершенствованием информационной технологии, – эту доктрину Морозов окрестил «солюционизмом» [Morozov, 2013]. Морозов, белорус, ныне осевший в Кремниевой долине, в юности получил стипендию от фонда «Открытое общество» Джорджа Сороса, занимаюшегося пропагандой ценностей либеральной демократии в бывших коммунистических странах. Однако Морозов выделился тем, что модернизировал хрестоматийную фигуру диванного критика, хорошо начитанного и бойкого гуманитария, который не умеет писать программы для компьютера, но постоянно копается в киберпространстве, доказывая, что мечты Кремниевой долины не могут воплотиться в реальности. Обычно он делает это, цитируя и сопоставляя тексты (а иногда и искажая их смысл). На самом деле, Морозов – это своего рода злой двойник поклонника продуктов компании Appl

e, который принимает всю эту шумиху за чистую монету, но в результате неизменно разочаровывается. Огромная аудитория Морозова подтверждает одну из его основных мыслей, а именно то, что, несмотря на ажиотаж вокруг открытого доступа в мире информационных технологий, большинство интернет-пользователей столь же технически неграмотны, как и сам Морозов, а потому они, что вполне понятно, хотят, чтобы программисты из Кремниевой долины отвечали за свои слова вне своего закрытого сообщества.

С точки зрения постистины, хотя ученые, возможно, видят во всем этом только эпистемические угрозы, есть в этом и положительная сторона. Вместо того чтобы фокусироваться на недоверии к ученым, общество стало все более активно интересоваться тем, что они делают, даже если выводы публики расходятся с официальным научным суждением. А это говорит о том, что такие люди, как Голдакр и Морозов, хотя они и опираются на достаточно разные в эпистемическом смысле позиции, указывают на то, что британский исследователь научной коммуникации Элис Белл [Bell, 2010] назвала «опережающей» научной журналистикой, которая сообщает о проводимых исследованиях до того, как они достигнут стадии публикации. В крайнем своем выражении она может сводиться к круглосуточному «потоку новостей», обеспечивая обществу такой доступ к научным исследованиям, благодаря которому лаборатория становится сценой «реалити-шоу». Хотя некоторым ученым такой метод может показаться помехой, он, однако, дает людям возможность выработать личную заинтересованность в результатах исследования.

Может показаться, что все это открывает возможности для пристрастного отбора научных результатов, соответствующих частным мировоззрениям. И в определенном смысле это на самом деле так. Но зрелая секулярная демократия способна уважать даже тех, кто желает воплотить в своей жизни гипотезы, отвергнутые учеными. Я не сомневаюсь, что в подобной толерантной среде научные исследования по-прежнему будут финансироваться и люди будут сверяться с ними. Однако выводы, извлекаемые из них каждым конкретным человеком, будут лишь его собственными, и не важно, хорошо это или плохо. Относиться к науке лично значит в конечном счете превращать самого себя в живую лабораторию. Для общества, поддерживающего такую деятельность, вопрос, следовательно, заключается в том, в какой мере его члены могут справедливо извлекать выгоду из этих индивидуальных инициатив, которые всегда рискованны. Прежде всего для этого требуется декриминализировать сами эти инициативы, а также обеспечить соответствующую компенсацию и признание тем, чьи личные риски могут оказаться выгодными всем, в том деле, которое, используя знаменитую фразу Уильяма Джеймса в несколько ином контексте, можно достаточно точно назвать «моральным эквивалентом войны» с нашим коллективным невежеством [Fuller, Lipinska, 2014, ch. 4].

Заказчик науки, которому не нужно быть ее потребителем

В работах по маркетингу проводится полезное четкое различие между заказчиком (customer

) и потребителем (consumer). Они представляют собой следующие друг за другом этапы в цепочке поставки, в которой «заказ» – это, по сути, обмен между производителем и розничным торговцем. Заказчик – это, строго говоря, клиент, тот, кто покупает товар или услугу, независимо от того, что он с ними будет делать. Тогда как потребитель – это заказчик, который действительно использует данный товар или услугу. Хотя заказчик и потребитель – часто одно и то же лицо, можно быть одним, не будучи другим.