Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

В настоящий момент между поколениями не отмечается поколенческого разрыва с точки зрения восприятия социального времени. Нет событий, восприятие которых поляризовало бы мнения людей в современной России. Для их разграничения с точки зрения истории должна быть использована альтернативная карта значимых событий или иная (качественная) методология[41].

Отношение к Западу

Для описания поколений следует обратиться к индикаторам, которые представляют значимость с точки зрения общественных настроений и процесса национальной идентификации согласно подходу, предложенному Ю. Левадой (см. табл. 1, контекст формирования поколения). Он выделял поколения не на основе повседневного и потребительского опыта как такового, а на основе социально-политических и исторических ориентаций населения.

Важность анализа декларируемых установок представителей различных поколений в политической сфере (а выбранные индикаторы, вероятно, могут быть категоризированы подобным образом) отмечал К. Мангейм, подчеркивавший, что «структурное соотношение формирующих социальную жизнь импульсов, равно как и дифференциация поколений, очевиднее всего именно в этой (политической. – Прим. авт.) области»[42]

, хотя и призывал не выводить все различия и изменения только из политических факторов. В. Ядов также отмечал значимость внешнеполитических ориентаций, размышляя об исторической миссии молодого поколения, и выделял в возрастной когорте молодых несколько групп: от «прозападников» до «экстремистов»[43].

Одним из ключевых показателей в нашей работе выступает отношение к западным странам, особенно в условиях усиливающейся после Крыма международной изоляции и обмена санкциями. Принципиальную значимость приобретает рассмотрение негативизма в отношении других государств как одной из форм ксенофобии (своего рода ксенофобии по «политическому» признаку), в основе которой лежит базовый социально-психологический процесс категоризации на «своих» и «чужих». Этот механизм конструирования «чужого» не раз являлся предметом социологического разбора как среди зарубежных исследователей (Г. Зиммель, Р. Штихве), так и среди отечественных ученых (И. Гасанов, Л. Гудков, Б. Дубин, Е. Сенявская, А. Шилов). Полемика о том, следует ли рассматривать подобную бинарность как позитивный (почва для национальной консолидации и мобилизации) или негативный (укрепление изоляционизма) социальный факт, остается за рамками данного исследования.

Рис. 3. Распределение ответов на вопрос «Как вы в целом относитесь сейчас к Соединенным Штатам Америки?» (в % к выделенным группам)

Рис. 4. Распределение ответов на вопрос «Как вы в целом относитесь сейчас к Европейскому союзу?» (в %)

Выбор массивов 2012, 2014 и 2018 годов был обусловлен следующим. Период эскалации конфликта между Россией и западными странами приходился на 2014–2015 годы (в этот период уровень негативного отношения к Западу превысил 70 %-ный порог). Постепенно уровень негативизма стал снижаться. Таким образом, для понимания установок разных поколений относительно западных стран были выбраны три контрольные точки: «неконфликтный» 2012 год, «патриотический» подъем 2014 года и «затяжная» форма конфликта в 2018 году. В марте 2014 года, до начала конфликта, у представителей постсоветского поколения преобладало позитивное отношение к США (суммарно 53 %), в то время как среди поколений перестройки, застоя и оттепели, напротив, сильнее был выражен негативизм: 56, 60 и 54 % соответственно.

К Европейскому союзу у постсоветской и перестроечной генераций отчетливо доминировало «хорошее» отношение, в то время как у представителей поколений оттепели и застоя позитивные и негативные оценки находились практически в равном соотношении – 1:1.

Вторая контрольная точка (март 2018 года) однозначно указывает на снижение позитивного восприятия западных стран у всех поколений. Среди постсоветского, перестроечного и поколения застоя снижение позитивного отношения произошло за счет роста доли тех, кто затруднился ответить, в то время как уровень негативизма остался без изменений. Напротив, в поколении оттепели негативное отношение за прошедшие четыре года конфронтации и изоляционизма лишь усилилось. Аналогичные изменения отмечаются и в отношении к Европейскому союзу.