Посты сменяются на рассвете

По дороге Сергей рассказал, что произошло с ним после того, как расстались они во время боя в доме лесника в Вогезах.

Когда макизеры ушли к линии фронта, внизу, в долине, начался жестокий бой. Все клокотало в огне и дыму, неслись танки с сиренами. По лесу била артиллерия. Старик лесник куда-то сбежал.

А Сергей лежит. Нога распухла, перетянута английским зеленым бинтом. Рядом с подушкой — табак, зажигалка. Под подушкой — парабеллум и патроны. Но с такой ногой не поковыляешь под снарядами.

Кровать была у окна. Глянул он — немцы перебегают к дому! Решил: теперь-то конец. Натянул одеяло на голову.

Они уже в доме. Увидят, что раненный, да еще бинт английский... Приготовил пистолет. А сам делает вид, что спит. Услышал:

— Гля, Федька, тут мусью под одеялом храпит!

— Ну и хрен с ним!

Власовцы!.. Похватали что-то в комнате — и ходу. Обстрел утих, появился хозяин, принес сыр, вино. И снова в дом — гости. На этот раз уж немцы. Лесник им — и бутыль, и хлеб, то-се, а на Сергея: «Это мой брат, больной!»

Пронесло. Но больше испытывать судьбу не стали — тем более что возобновился обстрел. Только добрались они до овражка, как сзади грохнул взрыв.

В лесу и подобрали Сергея передовые французские патрульные. Потом — госпиталь, операция. Вынули осколки, зашили рану. В Безансон, где он лечился, прибыл советский офицер из Парижа, из военной миссии. Вместе выехали во французскую столицу.

В миссии Сергей попросил: «Товарищ генерал, отправьте меня с первым же пароходом на Родину». А начальник миссии: «Будешь работать здесь. Наша задача: собрать всех советских граждан, воевавших в Сопротивлении и освобожденных из гитлеровских концлагерей во Франции. Не такая это простая задача — придется за многих кое с кем подраться. Вместе с ними и вернешься домой». Сергей уже знал, почему «подраться»: когда он лежал в госпитале, так и этак склоняли его темные людишки то остаться во Франции, то вступить в иностранный легион, золотые горы сулили, молочные реки и кисельные берега. Посылал он их всех подальше...

Теперь Сергея восстановили в офицерском звании, выдали форму, эти вот погоны и удостоверение, что он — начальник одного из сборных пунктов советских граждан. Пункт этот в Веляр-сэ-Руш, в десяти километрах от Дижона.

Дижон!.. Оказывается, это совсем рядом...

На пункте собралось около семисот человек — и бывшие военнопленные, и гражданские, угнанные гитлеровцами из оккупированных районов. Пришлось разъезжать по городам и весям, искать, собирать. И «драться» — наехали вербовщики-американцы. Эти уже сманивали за моря-океаны, в Южную Америку, в Африку. Беседовал. Старался, чтобы зазвучали в душах самые сокровенные струны... Сергей верил: найдет друга. Нашел!..

Они остановились у фермы Пьера. Выбежала девушка. Вышли хозяин дома, хозяйка. Сюзанна за этот год выросла. Из смешливого подростка превратилась в очаровательную «жон фий». Когда фермер увидел двух статных офицеров — одного во французском мундире, другого — в советском, то не смог сдержать слез радости и гордости...

— Спасибо, отец! Спасибо, мать! Спасибо, Сюзанна! Никогда в жизни не забудем!..

Сфотографировались на память. Оставили свои адреса. Обнялись, расцеловались.

В батальоне Алексей сдал оружие, все хозяйство своего взвода. Простился с боевыми товарищами французами. Простился с Феликсом.

— Счастливый, — сказал испанец.

— Да. А ты теперь куда? Может, с нами? У нас в стране много ваших. Мы любим вас.

— Знаю. Нет, не поеду. На моей родине — Франко. А я — солдат республиканской армии.

Протянул жесткую руку.

Все русские переехали на сборный пункт. Первого мая Алексей, Сергей и другие советские парни поднялись на борт парохода. Французы тепло провожали их. На площади был устроен митинг. Через весь город шли с красными флагами, пели «Марсельезу», «Интернационал», песни макизеров. Хотели устроить митинг и в порту. Но здесь хозяйничали американцы. Комендант порта полковник армии США отрезал:

— Запрещаю.

В пути радист ловил сообщения, которые в ту же секунду распространялись по всем палубам и кубрикам: гарнизон Берлина капитулировал; обнаружен сожженный труп Гитлера; восстала Прага, ей на помощь идут советские войска...

На рассвете девятого мая судно подошло к Одессе. В этот ранний час порт и город встречали их немолчными гудками. И их пароход заревел оглушительно и торжествующе.

ЭПИЛОГ

Ныне Алексей живет в Карелии — там же, откуда уезжал в военное училище. Учительствует. После уроков и в воскресные дни водит детвору в лыжные походы по заснеженным лесам и скованным льдом озерам. Своего сына он назвал в честь друга — Сергеем.

Вернувшись в родные края, Алексей узнал о гибели Насти. В те дни, когда он шел в контратаки под Белостоком и Минском, его невеста, секретарь комсомольского райкома, организовывала истребительные отряды, выводила парней и девчат на строительство оборонительных сооружений. А потом, на оккупированной врагом земле, стала разведчицей. Фашисты казнили Настю 17 февраля 1943 года...