Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

Вдруг за спиной послышался звон бьющегося стекла и, вскинув Палочку, Саша резко повернулся. Это, высадив раму, из окна перехода выпрыгнул Антон. Следом на траву приземлился Вася. Ребята летели со всех ног к Саше. Он с выставленной вперед Палочкой приближался к кустам, в которые свалился незнакомец.

— Саня, ты чего? — наконец догнал его Антон.

— Я… нормально,… он там…

— Кто? — подскочил Вася, — Тебя чего шатает?

— Там,… в кустах… — Саша вдруг оступился и припал на одно колено. Картинка перед глазами медленно поплыла в сторону, и он на секунду отключился…

Вася, подхватив его не дав повалиться на землю, а Антон, с Палочкой наготове, двинулся дальше.

— Здесь нет никого! — крикнул он из куста.

— Как нет? — встрепенулся очнувшийся Саша, — Я же видел, как он упал туда.

— Крови много, все примято, но никого нет!

— Я же ранил его в руку! Точно! Я видел! Он выронил Палочку и свалился сюда, — Саша махнул на большой пролом в кустах и, все еще сильно шатаясь, закрутился в поисках Палочки.

Палочки ребята так и не нашли. Саша, наконец, немного пришел в себя и рассказал друзьям все подробности этого происшествия.

— Ты чего один в лазарет поперся? — забурчал Вася, застегивая толстовку.

— Надо было нас разбудить, — добавил Антон.

— А вы-то как тут оказались?

— Проснулись — тебя нет. Сразу решили, ты у Даши, и тоже пошли.

— Где, говоришь он стоял? — спросил Вася, и когда Саша показал, он подошел и встал на то место, — Вот урод! Это же окно палаты, где Дашка лежит…

Медсестра, с красными от бессонной ночи глазами, выходила из процедурного кабинета, когда ребята зашли в лазарет. Быстро глянув на Сашу, она покачала головой:

— Не переживайте так, ваша сестра уже в безопасности, а вот вам надо хорошенько отдохнуть. Вы ужасно выглядите!

— Я нормально, — Саша решил не говорить о сильной боли от пропущенного заклятия, — Можно к ней? Доктор сказал, утром будет можно.

— Доктор сказал! — она поджала губы, — Он сам всю ночь глаз не сомкнул, все изучал свои огромные книги, гремел склянками, что-то смешивал и растирал,… — вид у нее при этом стал такой, как будто это совершенно недопустимое занятие, — Вечно не жалеет себя, все для больных…

— Простите, — Антон прервал стенания медсестры, — Так мы войдем?

Любовь Федоровна нахмурилась, но все же пустила ребят в палату:

— Только на несколько минут. Она очень слаба. Бедняжка, всю ночь металась, — она открыла дверь, пропуская ребят, — Опять ты? — проворно подскочив к кровати, Любовь Федоровна скинула свернувшегося клубком Иннокентия с Дашиной груди, — Откуда взялся опять? Я раз восемь его уже выгоняла! — она выпнула недовольного кота и закрыла за ним дверь.

— Улучшений нет? — с надеждой спросил Саша глядя на Дашу.

— Главное, ухудшений нет, — улыбнулась она устало, ободрительно похлопала Сашу по плечу и ушла в угол к сестринскому столу.

Вася и Антон сели на пустую соседнюю кровать. Саша, склонившись над сестрой, поцеловал ее бледную щеку. Присев на край кровати он взял её руку в свою:

— Мы найдем этого гада, обещаем. Только поправляйся скорее. Ты нам очень нужна…

Вдруг где-то за дверью зазвенело бьющееся стекло. Любовь Федоровна выскочила из палаты, ребята поспешили за ней. Из своего кабинета зажав левой рукой правую ладонь, вышел ошарашенный доктор Шниперсон:

— Разбил-таки дверцу в шкафу, — на светло-серые плиты пола быстро капала яркая кровь. Доктор поднял красные измученные глаза на визитеров и помотал головой, — Ничего не вижу уже, поспать надо. — Он качнул раненной рукой, — Любаша, будь добра, обработай…

Глава 21 Манидефенсоры

В начале восьмого двери трапезной, несмотря на воскресенье, уже открыли. Посетителей почти не было — Филипп Панфилыч Бонса степенно и тщательно жевал овсянку, да пара старшекурсников, в одежде больше подходящей для похода в лес, быстро расправлялась со своим завтраком.

Ребята сели за стол в дальнем углу, чтобы никто не мог услышать их разговора.

— Как вычислить этого «черного», — Саша все еще кривился от боли при каждом вдохе, — В башке полная каша.

— Так, что нам известно точно. Наши знаки на руках — колдовские — это раз, — Антон, понизив голос, загибал пальцы. — Тот, кто-то, кто их оставил, имеет на нас большие планы — это два. У этого «Кого-то» есть сообщник в школе — это три.

— Но кто им может быть? «Доброжелатель»?

— Не знаю, — Саша тяжело выдохнул, приложив руку к раненой груди, — Но у него точно повреждена правая рука — это четыре.

— Быков говорил, чтобы максимально ослабить, нас нужно разделить,… а Астролябова уже пообещала, — продолжил Антон, — Отправить меня домой в ближайшее время. Может быть, она заметила знаки на запястьях еще у почты по прибытии или как-то узнала нас. Да она же с первых минут прицепилась к нам, помните? И сейчас цепляет по любому поводу…

— Точно! — поддержал Вася, — Она и у Романова вчера могла конфеты отравить. Хотя Шниперсон, во время прививок, тоже вел себя очень странно, все расспрашивал нас, а вчера он тоже был в Круглозерске.

— Но Шниперсон же увидел, что Даша жива. Все, даже Быков, считали её,… — Саша запнулся.