Потерянные и забытые воспоминания

Слова Даниэля окончательно заставляют Питера наплевать на все годы дружбы с этим человеком. Дыша словно разъяренный бык, Роуз пару секунд смотрит на Перкинса с огромным презрением во взгляде, а затем со всей силы залупляет ему пощечину. Это заставляет Эдварда и Терренса, все еще сидящих на траве, слегка вздрогнуть. Даниэль же хватается за горящую щеку и резко отворачивается в сторону, довольно тяжело дыша.

— Я же сказал, чтобы ты не выводил меня из себя, — сквозь зубы цедит Питер. — ГОВОРИЛ, ТВАРЬ? ТЫ САМ НА ЭТО НАПРОСИЛСЯ! А если и это не поможет, то я хорошенько набью тебе морду. И МНЕ ПЛЕВАТЬ, КТО ЧТО ПОДУМАЕТ!

Пощечина нисколько не остужает Даниэля, а наоборот — начинает еще больше злить его. Крепко держась за щеку, довольно часто дыша и выглядя буквально красным от переполняемого его гнева, он посылает Питеру полный ненависти взгляд, от которого все внутри сжимается.

— Мразь… — шипит Даниэль. — Я убью тебя… Я УБЬЮ ТЕБЯ, КОЗЕЛ!

Только Даниэль резко подлетает к Питеру и приподнимает руку, чтобы ответить ему такой же пощечиной, как блондин легко перехватывает ее и крепко удерживает в паре метров от себя.

— Только посмей, козел, — более низким, грубым голосом говорит Питер. — А иначе я тебе руку сломаю. ЗАВОЕШЬ, ТВАРЬ, ОТ БОЛИ НА ВЕСЬ РАЙОН!

— Отпусти меня! — грубо требует Даниэль, пытаясь вырвать руку из хватки Питера. — ПУСТИ, Я СКАЗАЛ! ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! ОТПУСТИ, КОЗЕЛ! Я УБЬЮ ТЕБЯ! ПРЯМО ЗДЕСЬ!

— ДА УСПОКОЙСЯ ТЫ НАКОНЕЦ! — Питер со всей силы бьет Даниэля по другой щеке и резко отталкивает его от себя, пока тот хватается за нее. — ПРИДИ В СЕБЯ! ТЫ ПЕРЕХОДИШЬ ВСЕ ГРАНИЦЫ РАЗУМНОГО! ХВАТИТ, ПЕРКИНС! ХВА-ТИТ! ЕСЛИ НЕ УГОМОНИШЬСЯ, ТО КЛЯНУСЬ, Я ОТПРАВЛЮ ТЕБЯ В ПСИХУШКУ!

— Ну все, козел, сейчас ты у меня получишь. РАЗМАЖУ ПО СТЕНКЕ.

Даниэль все-таки залупляет Питеру пощечину со всей силы, крепко вцепляется руками в его волосы и начинает тянуть то в одну сторону, то в другую. А как только ситуация доходит до драки, Терренс и Эдвард молнией поднимаются на ноги и силой оттаскивают разъяренного Перкинса подальше от Роуза.

— Эй-эй-эй, ну-ка успокоились! — громко требует Эдвард. — Успокоились

! Хватит!

— Остановись, Перкинс, успокойся! — вскрикивает Терренс. — Угомонись, я сказал!

— Пустите меня, дебилы! — со злостью шипит Даниэль, всячески сопротивляясь и пытаясь вырваться. — ПУСТИТЕ, Я ГОВОРЮ! Я СЕЙЧАС ЕМУ МОРДУ НАБЬЮ! ПУСТИТЕ, ТВАРИ!

— Гребаная истеричка! — вскрикивает Питер, приглаживая волосы. — Совсем берега попутал?

— Я С ТОБОЙ ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ, УРОД!

Даниэль с трудом вырывается из крепкой хватки Эдварда и Терренса и снова набрасывается на Питера, кулаком ударив его прямо в челюсть. Блондин падает на землю, но быстро поднимается и, стиснув зубы от боли, отвечает тем же и еще пару секунд борется с ним в рукопашную до того, как братья МакКлайф снова пытаются разнять их.

— Не надо, Питер, не надо! — восклицает Эдвард, отведя Питера в сторону и похлопав его по плечу. — Оставь его!

— Больной козел! — возмущается Питер, приглаживая волосы и одергивая вниз футболку. — Только ЯЗЫК СИЛЫ ПОНИМАЕТ!

— Успокойся, Перкинс! — вскрикивает Терренс, силой отведя Даниэля в сторону и крепко удерживая его. — УСПОКОЙСЯ, Я СКАЗАЛ! ХВАТИТ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ПСИХОВАННАЯ ИСТЕРИЧКА!

— УБЕРИ ОТ МЕНЯ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ, ЧЕРТОВА СОБАКА! — продолжает злостно сопротивляться Даниэль. — ВСЕХ УБЬЮ! НИКОГО НЕ ПОЖАЛЕЮ!

Когда Даниэль все-таки вырывается из хватки Терренса и собирается напасть на МакКлайфа-старшего, Эдвард грубо отталкивает его в сторону, пока Питер бросает взгляд на одну из бутылок с водой и берет ее.

— Хватит, УГОМОНИСЬ! — вскрикивает Эдвард. — Ты ведешь себя как полный кретин! ПРИДИ В СЕБЯ! И ПОДУМАЙ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ!

— ВЫ САМИ В ЭТОМ ВИНОВАТЫ! — грубо заявляет Даниэль. — ЕСЛИ БЫ ВЫ ОСТАВИЛИ МЕНЯ В ПОКОЕ, ВСЕ БЫЛО БЫ НОРМАЛЬНО! ЕСЛИ БЫ ЭТА БЕЛОБРЫСАЯ КРЫСА НЕ ПРЕСЛЕДОВАЛА БЫ МЕНЯ!

— Черт, ДА КОГДА ТЫ ЖЕ ЗАТКНЕШЬСЯ? — громко требует Питер. — ЖЕЛАТЕЛЬНО НАВСЕГДА!

С этими словами Питер раскрывает бутылку и расплескивает остатки воды прямо на лицо Даниэля, который слегка вздрагивает от неожиданности и чувства легкого холода.

— Совсем ополоумел, дебил? — возмущается Терренс. — Ты что вообще себе позволяешь? У нас и так проблем по горло, а ты втянул нас в еще больше делишек. Из-за твоей чертовой болезни мы все страдаем. Не только потому, что не знаем, что с тобой делать. Но еще и потому, что ты обвиняешь нас во лжи, оскорбляешь, унижаешь и нападаешь с кулаками.

— Веришь какой-то обманщице, которую никто не знает! — сухо добавляет Эдвард. — Которая свалилась с неба и сейчас нагло пользуется твоим состоянием! Почему ты не веришь тем, кто давно знает тебя? Почему веришь той, которую никогда не знал? НИКОГДА, ТВОЮ МАТЬ! Мы все понимали и были снисходительны к тебе, зная о твоей амнезии. Но что мы получаем в итоге? Кучу оскорблений и обвинений!