Потерянный рай

Для наглядности моего метода вновь вернемся к останкам капитана Бухарина. Пусть это вас не шокирует сер, но его голова до сих пор продолжает функционировать отдельно от тела. Сейчас она в моей лаборатории, лежит себе комфортненько, в специальной камере и посапывает в легком анабиозе, с сохранением всех основных мозговых параметров.

— Стоп, стоп, стоп! — прервал его Ярославцев, потому что не на шутку заинтересовался озвученной информацией. — Если я вас правильно понял, то наш храбрый татарин все-таки жив?!

— Конечно, но не целиком. Мне удалось сохранить только то, что от него осталось.

— Тогда что же вы подвергли кремации?

— Несколько окровавленных фрагментов комбинезона, да изувеченную руку. Отыскать, в образовавшейся после взрыва каше, остальное было практически не возможно.

— Тогда какого черта мы здесь сидим и языками чешем?! — возмутился Ярославцев. — Надо срочно идти в лазарет и реанимировать Бухарина!

— Это нереально сер. Во всяком случаи пока. Ведь в самом начале нашей беседы я уже заявлял, что для успешного проведения такой операции обязательно необходимо наличие неповрежденного спинного и головного мозга. У капитана Бухарина уцелела только голова. Однако не стоит преждевременно опускать руки. В своих исследованиях я уже вплотную приблизился к решению и этой проблемы.

Еще год-полтора напряженной работы, и мне будет достаточно только черепной коробки с ее содержимым для стопроцентной реанимации смертельно раненых бойцов. Однако в этот короткий и весьма ответственный промежуток мне, как воздух, потребуется ваша помощь сер.

— А вот теперь стоять! — заосторожничал Начальник экспедиции. — Такие решения не принимаются с бухты-барахты. Мне понадобится время, чтобы все перепроверить и как следует обмозговать.

— К сожалению, я им не располагаю. — Категорично возразил Вадим Леонидович. — Запасов питательной жидкости для поддержания жизнедеятельности законсервированных органов в моей личной лаборатории осталось всего на четыре часа. Большая часть эксклюзивных медикаментозных средств ушла на реанимацию вашей персоны. И теперь я гол как сокол.

— Вы что всерьез уверены, что вытащили меня с того света? — вновь усомнился в своем чудесном воскрешении капитан.

— Когда Дормидонтов доставил вас в лазарет, ни один здравомыслящий реаниматор не взялся бы за дело. Мозг доживал последние секунды из-за чудовищной кровопотери, а слепое ранение в грудь и живот с повреждением внутренностей не оставляли вам не единого шанса. Сер, заявляю как специалист: в тот момент вы больше нуждались в помощи отца Петра, чем профессионального реаниматора.

— Ваша грудная клетка мой капитан была буквально вывернута наружу. — С жаром подтвердила мулатка.

— Но оказался цел позвоночник, и спинномозговой столб. Бегло осмотрев вас, я взвесил, все за и против, и отважился на этот сложнейший эксперимент.

— А почему на эксперимент, а не на операцию?

— Потому что пока все мои опыты воплощались лишь на бумаге. Хотя аппаратура еще три года назад, была собранна и отлажена. Однако, не смотря на отсутствие опыта, я всего за сорок минут сумел поставить вас на ноги. Что свидетельствует в пользу простоты и надежности моего метода.

— Конечно это грандиозный прорыв в медицине! — с некоторой ноткой недоверия оценил его успех Ярославцев. — Но вы уж извините тупорылого командника, привыкшего все на свете подвергать сомнению.

И именно по этой причине я ни как не могу до конца поверить в эффективность ваших научных достижений. Вы не будите возражать, если я задам вам несколько уточняющих вопросов?

— Конечно же, нет! — обрадовано заверил его Власов, почувствовав, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

— Вопрос первый, он же основной: почему вы не заявили о своем открытии раньше?

— Зачем?

— Ну, как это, зачем?! Могли бы, к примеру, стать очень богатым и уважаемым человеком.

— Все сказанное вами ерунда! — категорично изрек Вадим Леонидович. — Если бы я последовал вашим рекомендациям сер, то тут же оказался бы на кладбище. Полноте капитан.

Ведь только пикни я о своих успехах, и все преступные кланы Внеземелья объявили бы на меня охоту. Да и коллеги по цеху не удержались бы от соблазна порвать меня от зависти на части.

— Мне кажется, вы немного преувеличиваете Вадим Леонидович.