Потерпевшие кораблекрушение

– Хорошо, – ответил доктор, – но только с одним уговором: выпейте эту микстуру, а я схожу за Уиксом.

Он дал несчастному снотворное, и тот через несколько минут погрузился в глубокий сон, вероятно, спасший ему рассудок.

Затем доктор занялся Маком и, пока вправлял ему руку, под каким-то предлогом заставил ирландца назвать имена всех его товарищей.

Потом настал черед капитана, который к этому времени был уже совсем не похож на человека, придумавшего отчаянный план спасения в каюте «Летящего по ветру»: чувство полной безопасности, плотный обед и большой стакан грога притупили его бдительность и погасили энергию.

– Когда вы были ранены? – спросил доктор, разбинтовав его руку.

– Неделю назад, – ответил Уикс, думая только о записях в корабельном журнале.

– Вот как! – воскликнул доктор и посмотрел ему прямо в глаза.

– Я точно не помню, – запинаясь, ответил Уикс.

После этой неуклюжей лжи подозрения доктора учетверились.

– Кстати, кого из вас зовут Уиксом? – спросил он как бы между прочем.

– Это еще что? – буркнул капитан, побелев, как бумага.

– Я спросил, кто из вас Уикс, – повторил доктор. – Мне кажется, мой вопрос совершенно ясен.

Уикс ничего не ответил.

– В таком случае, кто Браун? – настаивал доктор.

– О чем вы говорите? К чему вы клоните? – крикнул

Уикс, отдергивая руку, так что кровь брызнула прямо в лицо врача.

Тот даже не стал стирать ее и, глядя прямо на свою жертву, задал новый вопрос:

– Почему Браун должен пойти по той же дороге?

Уикс, задрожав, опустился на табурет.

– Картью все вам рассказал, – прошептал он.

– Нет, – ответил доктор, – но его и ваше поведение заставило меня задуматься, и мне кажется, вы что-то скрываете.

– Дайте мне чего-нибудь выпить, – сказал Уикс, –

лучше я вам все сам расскажу, и, черт возьми, мы совсем не так виноваты, как можно подумать.

И вот с помощью двух стаканов крепкого грога трагическая история «Летящего по ветру» была рассказана в первый раз. Им очень повезло, что выслушал ее именно доктор. Он сжалился над этими людьми, чье положение, на его взгляд, было гораздо хуже, чем они того заслуживали, и решил им помочь. Он вместе с Уиксом и Картью (как только тот пришел в себя) придумали план, как им вести себя в Сан-Франциско. Он выдал «Годдедаалю» справку, что тот тяжело болен, и под покровом ночи помог Картью съехать на берег. Он не давал заживать ране Уикса, чтобы тот продолжал подписываться левой рукой. Он пустил в ход свое влияние на корабле и уговорил молодых офицеров не выдавать настоящего имени Картью, боясь, как бы оно не попало в газеты. А кроме того, он оказал им услугу еще более важную. У него в Сан-Франциско был друг, миллионер. Доктор представил ему Картью, объяснив, что этот молодой человек недавно унаследовал большое состояние и хотел бы прежде, чем это станет известно, заплатить свои долги ростовщикам так, чтобы это не вызвало огласки.

Миллионер с удовольствием согласился помочь молодому наследнику, и это на его деньги Бэллерс во время аукциона старался перекупить бриг у синдиката. Попробуйте догадаться, как звали этого миллионера. Его звали Дуглас

Лонгхерст.

Пока самозваная команда «Летящего по ветру» могла исчезнуть без следа и снова стать командой «Богатой невесты», для них не имело особого значения, что бриг будет продан и на нем обнаружатся следы какого-то преступления. Но, как только Картью был узнан, положение изменилось. Малейший скандал – и противоречия в его истории сразу будут замечены и будет задан неизбежный вопрос: каким образом он, отплыв на шхуне из Сиднея, через такое короткое время вдруг оказался на бриге, идущем из Гонконга. А после этого легко могло выясниться все дело.

Поэтому было решено предотвратить подобную опасность и самим купить бриг, благо Картью стал теперь миллионером. За исполнение этого нового плана они взялись с большой энергией и осторожностью. Картью под вымышленным именем снял комнату, подыскал поверенного

(случайно это оказался Бэллерс) и поручил ему купить разбитый бриг.

– Какая ваша предельная сумма? – спросил Бэллерс.

– Мне нужен бриг, – ответил Картью, – а цена меня не интересует.

– Сказать «любая сумма» – значит ничего не сказать, –

сказал Бэллерс.

– Назовите ее точно.

– Ну пусть будет пятьдесят тысяч долларов, раз вы так настаиваете, – ответил Картью.

Все это время капитану приходилось ходить по городу, являться в консульство, отвечать на вопросы в агентстве

Ллойда, сочинять историю о потерянных квитанциях, подписывать бумаги левой рукой и рассказывать с своих вымышленных злоключениях всем морякам

Сан-Франциско. И каждую минуту он ждал, что столкнется с каким-нибудь старым приятелем, который в присутствии посторонних назовет его Уиксом, а может быть, с каким-нибудь новым врагом, который сумеет доказать, что он вовсе не Трент.

Случилось второе, но благодаря своей находчивости

Уикс не только избежал разоблачения, но даже укрепил свою позицию.

Когда он был в консульстве (самом неподходящем месте для того, что последовало), он вдруг услышал, что кто-то спрашивает капитана Трента. Он обернулся, как всегда, еле сдерживая дрожь.