Поцелуй черной вдовы (СИ)

Голос девушки прозвучал совсем тихо, глухим полушепотом. Вряд ли ей было так хорошо, как она говорит, но, если храбрится, значит, не впала в отчаяние, а это в данном случае благо. Он почувствовал, как она оттолкнула что-то в воде… Это что-то плыло по течению прямо на них и выглядело пугающе. Кажется, дохлый пес или кошка… Судя по запаху. Хотя, надо признать, Темза смердела сама по себе, и проплыть могло даже бревно, а по запаху ты бы решил, что наткнулся на мертвеца. Впрочем, чего здесь только не плавало и без них…

А вода была ледяной. В какой-то момент Кайл почувствовал, как дрожит его тело, странно, что зубы не клацали, понял, однако, что дрожит тело девушки, не его…

— Ты замерзла?

— Чуть-чуть.

— Тебе нужно двигаться. Загребай воду руками и отталкивайся ногами…

— Я знаю, как это делать, просто… не могу здесь…

— Не бойся, я подстрахую.

Он сам ощутил, как от холодной воды сводит ноги. И дышать становится трудно… Берег, казалось бы, был совсем близко, но все-таки не приближался. А мешочек с золотыми монетами тянул так, словно весил несколько стоунов…

— Я не могу больше, Гримм. Кажется, рана открылась. И сил нет, — пожаловалась Соланж.

— Ты сможешь, — уверенно произнес он, подталкивая девушку к берегу. — Осталось немного. А ты сильная, Соль! Очень сильная.

— Соль? — проклацали ее зубы. — Т-ак меня т-только мама звала.

— А отец?

— Он называл меня только Соланж в честь Буржской святой, п-покровительницы города Буржа. Наверное, п-полагал, что хорошее имя перевесит плохое во мне…

— В тебе нет плохого. Если только самую малость… — Кайл попытался ей улыбнуться, но одеревеневшие мышцы не слушались.

Где же берег?

— Т-ты обманываешь меня… Я… — Девушка вдруг закашлялась и вцепилась в него, будто кто потянул ее под воду. Кайл едва ее удержал, и сам не нырнув с головой… Руки дрожали.

— Соль! — Он прижал к себе ее тело. — Мы доплыли… Смотри. Еще пару рывков…

Он действительно героическим усилием воли вытолкнул их обоих на берег и замер, пытаясь привести в норму дыхание. Ледяной ночной воздух вцепился в загривок… Сжал легкие, стиснул виски.

Дыхание, однако, не выровнялось…

Здесь, в мокрой одежде на берегу, было хуже, чем в Темзе.

А рядом могли быть враги…

Глава 25

Он собирался уйти и оставить Соланж в переулке вместе с позвякивающими в кармане монетами. Сунул целую горсть ей в карман со словами: «Этого хватит на все» и так полыхнул своим взглядом, что один этот блеск уже должен был выдать ищейкам, где они есть.

Это как зажечь свет в темноте…

Но те, как ни странно, не торопились, а она, и без того с полным сумбуром навязчивых мыслей в своей голове, путалась и волновалась сильнее. И волновалась ведь даже не за себя — за Гримма, готового снова, как прошлой ночью, рисковать ради нее.

Зачем он так поступал?

Так себя вел?

Ведь она этого даже не заслужила. Ничем. Его доброта казалась ей неестественно непривычной, а взгляды… От них мурашки бежали по коже. Особенно в свете того, что он прикасался к ней просто так… без перчаток…

Ведь прикасался?

Она не могла ошибиться.

Но как?!

Именно это вводило в состояние ступора, даже страх перед опасностью притупляло. Хотелось только схватить его за руку и проверить…

Но проверять было страшно: вдруг она напридумывала себе… и убьет Гримма…

В итоге половину того, что мужчина ей говорил, Соланж не услышала из-за шума в ушах. Это мысли скреблись на подкорке, нашептывали ей разное… И отвлекали от прочего. Она была словно пьяная, заплутавшая в темном городе, в лабиринте дорог и домов… И лишь сапфировый взгляд глаз напротив время от времени освещал ей дорогу.

И согревал…

Руки, сжавшие ее плечи, оказались до одури теплыми и уютными.

Что с ней не так? Отчего эти мысли в ее голове? Она ведь привыкла уже быть одна, полагаться лишь на себя и отбросила глупые мысли о романтических бреднях… А тут в сердце какой-то разброд. И трепетная надежда растопила в нем настоящий пожар…

И к кому? Подумать смешно, к Сайласу Гримму, человеку так долго ей нелюбимому.

Нет, пора перестать думать об этом. Выбросить это из…

… Сильные руки обхватили ей голову и… поцеловали…

А, казалось, выстрелили в упор. Как она в Сайласа в том лесу! Только вместо отрезвляющей боли она ощутила, как подогнулись колени, в них рухнуло, отяжелев от неведомых прежде эмоций неистово клокотавшее сердце, там же оно и взорвалось, судя по ощущениям, разлетелось на сотни мельчайших осколков, покалывающих иголками кожу. Соланж же как будто плыла, растворившись в касании губ, прикосновении пальцев… Совершенно потеряла себя. Отдалась неизведанному доныне, как изголодавшийся путник предложенной трапезе.

И, наверное, не могла бы насытиться еще долго, не мелькни в голове первая дельная мысль: так ты готова отдаться любому, к тебе прикоснувшемуся? Совсем без разбору?

А это ни много ни мало сам Гримм.

И целует он, не спросив разрешения…

Вот только тогда, одарив целовавшего ее смачной пощечиной, Соланж осознала по-настоящему, что случилось секунду назад: не просто первый, пока единственный для нее поцелуй, а вообще поцелуй с черной вдовой.

И мужчина не умер.