Поцелуй черной вдовы (СИ)

Стоял лыбился, будто чудо какое-то совершил…

А в ней полыхала настоящая битва: хотелось прильнуть к нему всей, к первому человеку, не убитому ее кожей, и почувствовать, каково ощущать человеческое тепло без боязни убить, но и прогнать его гневной речью хотелось не меньше. Чтобы не мнил о себе невесть что, чтобы…

Гримм ушел сам, а она продолжала стоять, совершенно потерянная. Будто враз осиротевшая. И замерзшая. В темноте такой плотной, что даже особое зрение не могло ее разогнать.

Казалось, что Сайлас унес с собой свет и тепло, и даже осколки притихшего в груди сердца…

Захотелось броситься следом.

Просить о чем-то…

О чем?

Глупость какая.

А потом он вернулся… Вихрем ворвался назад в переулок, схватил ее за руку и поволок за собой. И мир снова ожил какофонией звуков, запахов, стуком в груди. И даже тот факт, что Гримм швырнул ее в воду, отрезвил от случившегося поцелуя не до конца… Она все еще будто не понимала, что происходит, но, загребая руками в мутной воде, пришлось отрезветь, и уже скоро.

И даже решить, что расплачиваться за чудо ей придется собственной жизнью.

— Я не могу больше, Гримм. Кажется, рана открылась. И сил нет, — едва шевелящимися губами призналась она.

А он отозвался:

— Ты сможешь. Осталось немного. А ты сильная, Соль! Очень сильная.

Соль… Сразу вспомнилась мама. Ее нежные руки, убаюкивающие ее, ее большая, теплая шаль, в которой, будто в кокон закутавшись, Соланж засыпала под нежные переливы материнского голоса.

От этих воспоминаний стало как будто теплее, но онемевшие пальцы разжались, и ее потянуло на дно, в темноту… Гримм ее подхватил, но она ощутила, как мешочек с деньгами, вывалившись у него из-за пазухи, вместо нее исчезает в воде. Впрочем, это сейчас не имело значения… Ведь мгновением позже, ей, по крайней мере, так показалось, обжигающий холод стиснул все ее тело. Стало больно дышать… Но хотя бы она ощущала твердую землю. И в нос не заливалась вода.

Неужели доплыли?

— Гримм? — позвала через силу она. — Гримм?

Он не откликнулся — и Соланж в ужасе распахнула глаза. Утонул?! Завозилась, кое-как принимая вертикальное положение сидя, и только тогда увидела Гримма. Он лежал совсем рядом, уткнувшись лицом в грязную землю и распластавшись, словно морская звезда. Казалось, и не дышал…

Соланж еще в большем ужасе ухватила его прямо за волосы и потянула вверх голову.

— Гримм, умоляю тебя… — проскулила в отчаянии, совершенно не думая, какой жалкой, наверное, выглядит. Жалкой и слабой. Не такой, какой бы хотела предстать перед этим мужчиной когда-либо в жизни! — Сайлас… Кайл… или как тебя там…

— Ты хочешь выдрать мне волосы, маленькая Лиса? — отозвался он вдруг, и ее пальцы разжались, уронив его прямо лицом в ту же грязную землю.

— Ты живой!

Сайлас сплюнул.

— Был секунду назад, до того, как мой рот залепило омерзительной жижей. Ты нарочно так сделала?

Но Соланж повторила:

— Живой. — И, найдя в себе силы подняться, попыталась поднять и мужчину. Только тщетно, он был неподъемным, для нее это точно! Будто сотканный из одних только мышц, он и с места не сдвинулся.

— Что ты делаешь, Соль?

— Поднимаю тебя, а ты что подумал?

— Что ты тренируешься сдвигать горы, да время выбрала неподходящее.

— В этом ты прав: неподходящее время прохлаждаться на берегу. Поднимайся! Нужно идти.

— Дай мне секунду…

— Ни секунды, ни половины секунды. Мы насмерть замерзнем, если останемся здесь еще дольше! Нужно двигаться. Спрятаться. Ты забыл, что нас ищут? — Соланж, распалившись, потянула его снова за волосы.

— Да ты инквизиторша, Соль! — скривился от боли мужчина и кое-как поднял свое тело с земли. Та, казалось, не отпускала, проросла в него камушками и мхом, тянула обратно… Он сел. — Как ты? — осведомился, мотнув головой. — Рана открылась? Ты проверяла?

— Не знаю. Здесь слишком холодно, чтобы думать о чем-то помимо тепла… Но я знаю, куда нам идти! — С такими словами она развернулась и стремительно зашагала к одной из лестниц, ведущих на набережную. Нарочно не оборачивалась, чтобы обессиленный Гримм нашел в себе силы поднятья и пойти за ней следом… А то, что он обессилен, сомнений не вызывало. Он насмешничал, интересовался ее самочувствием, но молчал о своем…

Что ж, если она хоть что-то знала о нем, так это то, что ее он не бросит, а значит, нагонит в любую минуту. А ей только это и нужно: разогнать кровь по венам, и не дать им обоим погибнуть. Теперь ее очередь действовать!

— Эй, постой! Куда ты так побежала? — раздался голос в двух шагах от нее. — Хочешь сбежать с моими деньгами?

— Именно это я и планировала, — полуобернулась она, не сбавляя, однако, шага. — Выправлю документы, куплю билет на корабль — и адью Лондон.

— Тогда ты идешь не туда.

— Я иду в пансион. Мне нужны сухая одежда и кружка горячего эля! И только потом уже все остальное.

Она не видела, но по голосу поняла, что Сайлас этим ее решением недоволен.

— Решение не из разумных. За нами погоня!

— Псы потеряли наш след у воды. К тому же, мы уйдем раньше, чем эти ищейки пересекут реку по Лондонскому мосту.