Поцелуй черной вдовы (СИ)

— Кайл ранен, ему нужен лекарь, — сказала она. — Мы должны что-нибудь сделать.

— Лекарь не нужен, я сам знаю, что делать.

Те шаги, что она различила до этого, принадлежали вдруг появившемуся мужчине, уже старику. Он шел, с трудом подволакивая правую ногу, и держался за бок… Ей показалось, она его где-то видела, но сейчас не могла вспомнить где.

Да и до этого ли ей было?

— Вы поможете ему, правда? — ухватилась она за слова старика. — Что нам делать? Только скажите.

— Скажу, но отсюда надо уйти. Скоро нагрянет королевская стража — и тогда нам конец! Эй ты, — обратился мужчина к Уиллу, — веди сюда лошадь, надо бы уложить на нее нашего парня.

Соланж испугалась.

— Но это убьет его!

— Не убьет. Сама знаешь, перевертыши крайне живучи!

Их глаза встретились, и Соланж, как ни странно, доверилась незнакомцу.

— Если спасете его, я все для вас сделаю, — клятвенно пообещала она, и ее наградили грустной улыбкой.

— Он будет жить, а ты… ничего не должна мне. Ну, малец, поднимай парня! — Это старик, обратившись к Уиллу, подхватил Кайла за плечи.

Так, втроем, они кое-как перекинули раненого через седло, а следом за ним на круп жеребца взгромоздился старик.

— А теперь едем домой, — сказал он, и их маленький пестрый отряд двинулся прочь от пожарища.

Глава 43

По дороге к Блекфрайерс-хаус Соланж вспомнила, где уже видела незнакомца. Это ведь он помог Сайласу обратиться, сняв со звериной лапы браслет…

Тот самый нищий с плащом и кусачками.

— Он сказал, где искать тебя, — шепнул ей дорогой Уилл. — Кайл ускакал вместе с ним, оставив меня возле «Розы». Этот старик что-то знает!

Соланж молча кивнула, исподволь глядя на незнакомца. Но задавать вопросы не торопилась: в первую очередь следует убедиться в благополучии Кайла. Это сейчас волновало ее в первую очередь.

В доме на Темзе, куда они вскоре прибыли, перепуганный Катберт при виде бесчувственного и окровавленного хозяина, охая и причитая, развел активную деятельность под руководством того, кто назвал себя Фергюсом. Слуга тоже не спрашивал, кто таков этот странный мужчина, и имеет ли он какое-то право раздавать указания в графском доме, просто почувствовал, как, наверное, и Соланж, что он знает, что делает.

— А теперь зажимай. Надавливай так же сильно, как любишь… Ну. — От подобного наставления у Соланж вспыхнули щеки, хотя секунду назад, когда старик приготовился вынуть обломок доски из тела Кайла, сделалась белой как снег.

Из раны хлынула кровь, ее было так много…

Она прижала к ней сложенный в несколько раз кусок разорванной простыни и надавила.

Так сильно… как ныло в груди саднящее сердце…

Так сильно, как снова хотела увидеть живым… любимого человека.

Любимого?

Само это слова казалось чуждым ее мыслям и сердцу. Она давно запретила себя любую привязанность, не говоря уж о чем-то значительно большем… Но теперь с отчаяньем понимала, что Кайл Гримм, граф Саутгемптон или кем бы еще он там ни был, давно пробился сквозь тщательно выстроенную защиту и… приручил маленькую лису.

— Постой, давай поглядим, остановилась ли кровь… Убери руки, — обратился к ней Фергюс, прерывая поток ее мыслей. И Соланж попыталась именно это и сделать, отнять руки от раны, но те неожиданно не послушались. Так и держали рану зажатой, словно стоило отнять пропитавшуюся кровью тряпицу, как Кайл умрет — и она снова останется в одиночестве.

Старик с неожиданной теплотой и понятливостью посмотрел на нее, а потом самолично отвел в сторону ее руки. Будто понял: сама она это сделать не сможет.

— Вот и славно, кровь уже не идет. Сейчас сделаем заживляющую примочку и перевяжем его. Справишься или мне позвать Катберта?

— Справлюсь, — сказала Соланж, пересиливая дрожь во всем теле. — Я справлюсь…

Старик молча кивнул, приготовляя какую-то мазь по собственному рецепту. И Соланж, желая на что-то отвлечься, обратила внимание на его тонкой выделки дорогие перчатки, так не вязавшиеся с его прочим обликом нищего. Он к тому же так и работал в них…

— Вот увидишь, через день-другой этот парень поднимется на ноги, — заговорил, между тем новый знакомец. — У перевертышей крепкие организмы. Их такой малостью, как проколотый бок, со свету не сживешь! А уж при наличии достойной причины, чтобы за жизнь держаться, — он поглядел на нее, — так и вовсе бояться нечего.

Соланж ощущала, что все это сказано неспроста, старик знал о ней больше, чем полагается незнакомцу. Даже чувства ее, казалось, не были тайной для него… Хотя сама она их едва ли осознавала, или страшилась позволить себе осознать. До последнего времени.

— Откуда вам это знать? — спросила она чуть враждебнее, чем хотела. — Вы, по всему, человек. Или я ошибаюсь?