Поцелуй меня первым

С Кристиной мы познакомились где-то через месяц после того, как ты ушла, на вечеринке, которую Деннис устроил специально для меня, чтобы я взбодрился и перестал по тебе страдать. Мои друзья – хорошие, милые люди, но страшные зануды. Юристы. Кристина им под стать: приятная, милая, скучная и вполне довольная своим статус-кво. Без каких-либо сверхъестественных запросов. Вот я и совершил ошибку: то ли мне захотелось покоя, то ли я возомнил, что тебе этим отомщу (хотя тебе было бы до лампочки). В общем, я решил: ну и пусть. Я сдамся. Остепенюсь. Может, все правы, а я – нет, и счастье действительно в спокойной размеренной жизни. Супружеские пары, вступившие в брак по договоренности, счастливы более остальных, и т. д., и т. п.

Мы с невероятной легкостью поддаемся стереотипам. Как только перевалит за тридцать, тебя несет течением в направлении брака, детей, вместительного автомобиля для всей семьи. Особенно если ты – мужчина. Мы с Кристиной стали встречаться, у нас вошло в привычку гулять вдоль южного берега Темзы, ходить в гости, захватив бутылку австралийского шираза, снимать на выходные рыбацкий коттедж в Уитстабл по двести фунтов за сутки. На вечеринках ее друзья отводили меня в сторонку и озабоченно шептали, что у меня должны быть серьезные намерения, и что не следует играть чувствами женщины, если ей за тридцать, и что она такая заботливая и наверняка будет хорошей матерью. Потом мы съездили в Глостер, я познакомился с ее чопорными родителями. В доверительной беседе Кристина призналась, что в юности страдала то ли от булимии, то ли от анорексии… Ску-ко-та. Неожиданно пролетел год, вроде как надо съезжаться. Мы так и сделали. Затем беготня по магазинам стильного домашнего декора, выбор сервиза и прочее. Обеды с друзьями по воскресеньям, предсказуемые убеждения, вычитанные в «Гардиан». Мельничка для специй от Джейми Оливера…

Я просто капитулировал перед всем этим, выбрав путь наименьшего сопротивления. Да, это противоречит твоим убеждениям. Tы презираешь таких, как я. Так что я сильно рискую, рассказывая об этом, поскольку меньше всего хочу, чтобы ты плохо думала обо мне.

Не то чтобы я все время страдал. Я часто считал, что жизнь удалась. Особенно когда родились Майя и Бен. Они замечательные, правда, я бы хотел вас познакомить. Ради них я из кожи вон лез, но мы с Кристиной постепенно отдалялись друг от друга, пока не стали совсем чужими. Я приходил с работы, и мне хотелось с кем-то поговорить, поделиться обрывками мыслей, пересказать все то, что так или иначе меня зацепило. Но только не с женой. Она не догоняет. Ей нет дела до всего неоднозначного или малопонятного. Она не любопытна. Она видит мир в черно-белом цвете и не обращает внимания на полутона. В конечном счете я осознал: нет ничего важнее, чем настоящее взаимопонимание с близким по духу человеком. Иначе к чему все остальное?

Так что я ушел. Это было не сиюминутное решение. Я мучился месяцами, не в силах сделать выбор. Ходил к психоаналитику. Говорил по душам с друзьями. Все пытались меня разубедить. Но я должен был уйти, чтобы окончательно не сойти с ума.

Нельзя сказать, что все это из-за тебя. Да, мы с тобой давно не общались, но я часто вспоминал тебя и твои принципы. Наверное, только это и дало мне силы. Я не знал – и не знаю – никого, кроме тебя, кто осмелился бы жить по собственным правилам.

P.S. Ты наверняка не захочешь на это ответить. Пожалуйста, не отвечай. Я ничего от тебя не жду. Мне просто хотелось, чтобы ты знала».

На следующий день снова посыпались легкомысленные, ничего не значащие однострочные сообщения, будто ничего не произошло. Вечером Коннор попросил прислать ему фотографию. На мое приглашение посмотреть фотоальбом на «Фейсбуке» и добавить меня в друзья он, к удивлению, ответил, что «не догоняет» социальные сети.

«“Фейсбук” туфта. Старая добрая электронная почта рулит».

Я отправила фотографию, как он и просил.

«Черт меня дери, – был ответ, – ты стала еще шикарней, чем была девять лет назад. Как тебе это удается?»

Мне не терпелось узнать, как выглядит сам Коннор, однако он не добавлял меня в друзья. Тогда я еще раз просмотрела результаты поиска на «Фейсбуке»: вдруг Коннор завел себе профиль, хотя и «не догоняет», зачем он нужен. Среди десятков «Конноров Девинов», проживающих в Лондоне, отыскать нужный профиль – если он вообще зарегистрирован – не представлялось возможным. Ему могла принадлежать одна из пустых страниц – таких я насчитала несколько – или та, где на фотографии лица не разобрать.

Очевидно, что не следовало спрашивать, какой именно профиль принадлежит ему: ведь могло оказаться, что в профиле есть фотография. Добавить в друзья всех Конноров Девинов сразу – рискованно: если запрос примут несколько пользователей, то список друзей будет выглядеть подозрительно.

Я попросила его прислать свою фотографию: «Меня ты уже видел, теперь твоя очередь». Через полчаса пришло письмо с вложением.