Поцелуй меня сейчас

– Точно не знаю. Он сказал, что свяжется с тобой.

– А…

Прескот недоверчиво посмотрел на меня, а Сильвер скрестила руки на груди.

– Алекс, – начала она, глядя на меня с подозрением.

– Кто хочет перекусить? – Я не дал ей закончить предложения и слез со спинки дивана.

Голова Кингсли поднялась.

– Я! – тут же сказал он своим слишком низким и серьезным для своего юного возраста голосом.

Я решил расценить его ответ выражением всеобщего мнения и накинул джинсовку со значками и разными нашивками на спине. Сувениры с мероприятий, на которых я был с Джеффом.

– Вот и отлично! – провозгласил я, не оборачиваясь. – Пойду принесу китайской еды. Видел тут местечко неподалеку. Закажу все, что у них есть.

И не дав никому возможности себя остановить, закрыл за собой дверь квартиры и глубоко вздохнул. Глаза горели. Черт подери, Джефф сегодня прилетает? Когда? Как? Почему? Почему он мне ничего не сказал и почему еще не приехал?

Мой желудок скрутило от беспокойства. По лестнице я спускался целую вечность. На каждой ступеньке передо мной снова и снова всплывала развернувшаяся два месяца назад сцена. Джефф стоит передо мной и кричит. В его глазах слезы, он барабанит по моей груди. Снова и снова. В ушах только шум, как будто у мира отключили звук. И каждая его слеза ранит куда больнее, чем удары по грудной клетке. Его губы шевелятся. Но я ничего не слышу. Только знаю: он плачет.

Почему? Почему? Почему?

Вот именно: почему? Да потому что я идиот. Порченный товар. Потому что ненавижу себя. Как я выгляжу, кем являюсь. Потому что мне бы хотелось быть кем-то другим, но я не знал, как это сделать. Потому что я не могу поменять свою натуру и не хочу, чтобы кого-то тошнило от меня так же, как меня самого тошнит от себя.

Только Джефф был другой. Он знал обо мне все. Все мои пороки. И это всегда становилось источником наших проблем. Он слишком много видел. Я же не видел ничего. Он слишком много чувствовал. Я же почти ничего не чувствовал. И все-таки он заставил меня поверить и надеяться, что станет лучше. И в итоге мы оба обожглись. Меня нельзя исправить. Поэтому меня все больше тянуло к человеку, такому же испорченному, как и я, и я все больше отдалялся от единственного человека, который делал меня по-настоящему счастливым. Последняя ступень растянулась до бесконечности. Я снова увидел перед собой слезы Джеффа. Я практически чувствовал их на себе, когда Уильям… Черт возьми, почему я вообще впустил Уильяма в свою квартиру?

Три года назад я все еще верил, что можно обмануть судьбу, и очертя голову поехал за Джеффом во Флориду. В университет, где меня не интересовало ровным счетом ничего, кроме Джеффа. И на короткое, мимолетное мгновение мне показалось, что все наладится. Что я исправлюсь. Но я не смог. Возможно, мне бы и удалось это сделать, если бы я так и остался мелким аристократом, но теперь, когда порядок престолонаследования круто изменился и моя семья уже начала планировать мой переезд во дворец, надежды на это не осталось.

Так что хорошо, что мы с Джеффом расстались. Поэтому меня и потянуло обратно к прошлому. Обратно к Уильяму. Его мир – это мой мир. Нам разрушать уже было нечего, все и так было в руинах.

– Алекс?

Я вздрогнул и пошатнулся, и, вероятно, свалился бы с последней ступеньки, если бы меня не подхватила твердая рука. Тяжело дыша, я обернулся и моргнул.

– МакКейн, – выдавил я, пытаясь натянуть беззаботное выражение лица.

Я скривил рот, изо всех сил изображая улыбку. Ну или что-то наподобие.

– Тебе порцию XXL? Заедать страдания? Или к черту еду, принесу тебе печенек с предсказанием и сливовое вино.

Райан открыл рот, посмотрел на меня, снова закрыл и отпустил меня.

– В чем дело, Алекс?

– Ни в чем.

Райан провел рукой по волосам и со вздохом пожал плечами.

– Ясно. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

Вообще-то возражаю. Я не за едой собирался, а за ближайший куст – рыдать.

– Нет, конечно, приятель.

Улица освещалась несколькими фонарями, где-то лаяла собака, мимо промчалось такси, но в остальном мы были на улице одни. Украдкой я бросил взгляд на раскидистый куст по правую руку. Да, позже за ним и поплачу. Красивый и немного пахнет собачьей мочой. Довольно долго ничего, кроме наших с МакКейном шагов, не нарушало тишину. Чувствовал я себя странно. Обычно мы с Райаном пересекались, только когда Айви или Джефф были с нами. Да и то не пересекались, а скорее параллельно сосуществовали в одном пространстве. Я покосился на него и увидел, что он невозмутимо таращится на меня.

– Это ты у Чаки научился так лупиться? Жуть какая, – проворчал я.

Райан не отводил глаз.

– Приятель, моргни, или я тебе силой опущу веко, – пригрозил я.

Райан пожал плечами.

– Ты плачешь – заметил он.

– Я не плачу!

Райан поднял руку, пощупал мое лицо и демонстративно поднял пальцы. Черт возьми, они были мокрыми.

– Ты ткнул пальцем мне в глаз, я плачу от боли.

– Алекс…

– Верни мне мои слезы.

– Алекс, почему ты плачешь?

– Какая разницы, ты вон тоже плачешь, – быстро отозвался я.

Райан сжал губы и бросил на меня строгий взгляд.