Поцелуй меня сейчас

– Вот она, наша именинница! Шестнадцатилетняя и прекрасная! – воскликнул мой кузен, надевая мне на голову пластмассовую корону.

Я мельком увидела свое отражение в зеркале на туалетном столике: волосы торчат во все стороны, как будто меня хорошенько долбануло током, а еще, после того как попрощалась вчера и с Кингсли, я забыла смыть макияж – и теперь напоминала енота в дешевой пластиковой короне.

– Мы так гордимся тобой, милая! – воскликнула Сильвер, сжимая в руке пластиковую волшебную палочку – из того же комплекта, что и корона.

– Желаю вам всего самого наилучшего в ваш день рождения, принцесса, – сказал Такаши.

При этом ни один мускул на лице дворецкого не дрогнул, его черные волосы, как всегда, были идеально подстрижены. Он наклонился вперед, чтобы поставить передо мной слегка помятый шоколадный торт с шестнадцатью разноцветными свечами, и его очки без оправы сверкнули в лучах утреннего солнца, но тут Сэр Генри предупредительно зарычал, и Такаши молниеносно отпрянул. Сверху на торте красовалась надпись из розового крема: «С днем рождения, Ева!»

Бабушка Роуз сидела на пуфе от моего туалетного столика, который она подвинула ближе к кровати, и бросала в меня конфетти. Но до цели ее разноцветные снаряды не долетели – все они осыпались на бедного дворецкого, который, не моргнув и глазом, стоял и молча терпел эту атаку.

– О, извини, мой дорогой, где же мои очки? – всполошилась бабушка Роуз.

– На них только что села собака, – быстро ответил он.

Сэр Генри пукнул.

– Ой, – хихикнула я.

– Торт я испек сам, – с нескрываемой гордостью заявил Прескот. Одна из свечей упала на липкую глазурь.

– Оно и видно, – буркнула я, а Такаши быстро поставил свечу на место. – Спасибо, – поблагодарила я.

– Загадывай желание, дорогая! – воодушевилась бабушка.

Все присутствующе выжидательно уставились на меня. Я еще не оправилась от грубого пробуждения, но быстро взяла себя в руки, осторожно подалась вперед, закрыла глаза и дунула. Пять свечей снова повалились в глазурь, одна продолжала гореть, две потухли еще до этого – а вот остальные мне все-таки удалось задуть. Все восторженно захлопали в ладоши.

– Что ты загадала? – поинтересовался Прескот, как и делал из раза в раз. Я поправила свою корону. – Мир во всем мире?

– Совершенно прекрасное желание, о котором скоро заговорят все газеты, – одобрительно протянула бабушка Роуз.

За дверью послышался какой-то шорох.

– Там Эмили? – спросила я.

– Нет! С днем рождения, Ева! – раздалось из-за двери.

Голос не показался мне знакомым, и я непонимающе покачал головой.

– Помимо мира во всем мире, мы припасли для тебя еще кое-что, – с нежной улыбкой Сильвер сунула мне под нос подарок. – Вот, моя милая. Поздравляю!

Сильвер села рядом со мной, Прескот отточенным движением плюхнулся на живот, проминая матрас, а Сэр Генри продолжал жадно глазеть на торт. Такаши пытался – причем безуспешно – вернуть свечи в исходное положение. Сгорая от любопыства, я отложила в сторону розовую волшебную палочку и как раз собиралась открыть подарок, как вдруг раздался громкий бум.

Ничего не понимая, мы подняли глаза и увидели ворвавшийся в комнату белокурый вихрь.

– Сюрприз! – весело прокричала Елена, родная сестра Прескота, моя кузина. – Мы опоздали? Где именинница?

– Да. На двадцать минут. А именинница сидит в кровати, – ответил ей пресный голос. В комнату вошла Пенелопа, холодная как лед близняшка Елены, и сморщила нос. – Кто здесь напердел?

Елена невозмутимо вдохнула полной грудью и воскликнула:

– Мы дома! – И тут же повалилась на матрас – прямо на Скотти, который не успел вовремя увернуться. Жалобно всхлипнув, он застонал.

– С днем рождения, Эвелин! – прокричала Елена и приставила свой кулак к моему.

– Спасибо! Вы ради меня приехали из Парижа? – спросила я.

Пенелопа поцеловала меня в щеку и положила мне на колени конверт, на котором красовалось мое имя.

– Пф-ф! – прохрипел Прескот и беспомощно развел руками, но Елена невозмутимо продолжала прыгать на нем.

– Ну, разумеется, – спокойно ответила Пенелопа.

Елена одарила меня широкой улыбкой, заключив голову Прескота в удушающий захват, которому она явно научилась у Сильвер. – Наш птенчик подрастает. Как мы можем такое пропустить.

Багровое лицо Скотти между тем сделалось белым как мел. Сильвер наблюдала за ним, словно раздумывая, пора ли уже вмешаться или еще нет. Бабушка Роуз снова бросила конфетти. На этот раз на Пенелопу.

– Ой, прости, дорогая!

– Где твои очки? – спросила та.

– Понятия не имею!

– Под собакой, ваше величество, – снова вмешался Такаши.

Теперь он занимался тем, что разрезал торт на куски и раскладывал по стоящим на сервировочной тележке тарелкам.

– Гх! – хрипел Прескот.

– Р‑р-р, – прорычал Сэр Генри.

Елена вздохнула.

– Как же с вами хорошо, – улыбнулась я, глядя на своих родных. – Спасибо, что все вы здесь, – произнесла я хриплым голосом, и мне со всех сторон ответили улыбками.