Поцелуй василиска

Я все-таки не послушалась и глянула. Серебряный свет хлынул потоком, расплескался о мостовую, разлетелся брызгами фонтанов, выбелил свернувшуюся змею лабиринта, и я ахнула и вцепилась в китель мужа.

— Давайте присядем, пичужка, — успокаивающе сказал он, — вот тут.

Дитер сбросил китель, оставшись в белой рубашке, постелил его прямо на крыше и сел первым, увлекая меня за собой. Я плюхнулась рядом, с удовольствием вытянув гудящие после танцев ноги.

— Смотрите! — сказал Дитер, указывая в небо. — Видите эту извилистую белую полосу?

— Похожую на Млечный Путь? — спросила я, запрокидывая лицо.

— Да, белую, как молоко, — согласился генерал. — Моя матушка говорила, что это и есть Небесный Дракон, создавший землю и весь род людской. У него тысяча глаз, поэтому Небесный Дракон видит все, что происходит внизу, все хорошее и дурное. Иногда он отмечает избранных, но дары Небесного Дракона не всегда приносят счастье, — Дитер ненавязчиво пригладил седую прядку и вздохнул. — А вон там, — он переместил руку правее, — распускается Звездная Роза. Это за ней движется Небесный Дракон, его влечет запах и красота розы, но она каждый раз ускользает, как только дракон приблизится к ее лепесткам.

— И они никогда не встретятся? — спросила я, разглядывая влекущую бриллиантовую россыпь.

— Возможно, когда-нибудь, — ответил генерал. — Ведь чудеса случаются.

Внизу грохнуло. Я вздрогнула и инстинктивно приникла к Дитеру.

Небесный бархат вспыхнул и озарился огнем, золотые и алые звезды полыхнули в полнеба, а потом потоком искр осыпались вниз. Снизу донеслись восторженные возгласы и свист. Бахнуло снова и косым штрихом перечеркнуло Небесного Дракона, оставив на его бледном теле рваную рану. Один за другим загорались огни, сад и крыши озарились разноцветными сполохами. Вот новый залп и прямо над головой из бутона начала распускаться гигантская алая роза. На ее лепестках дрожали капли росы, стекали вниз и таяли во тьме. С новыми залпами вокруг нее запорхали ярко-голубые и белые бабочки, одна из них порхнула прямо надо мной, волоча следом раздвоенный огненный хвост, и я ахнула и уцепилась за Дитера. Он приобнял меня за плечи и подтянул к себе.

— Что вы, пичужка! Испугались?

— Вовсе нет! — с восторгом ответила я, провожая взглядом стайку бабочек, постепенно тающих в ночи. — Красиво, Дитер!

— Красиво, — с улыбкой согласился он, даже не взглянув на салют. Его ладонь лежала на моем плече, пальцы ласкали ненавязчиво, нежно, в очках переливались отражения огней.

— Но вы смотрите не на салют, а на меня, — возразила я. — Может, вам мешают очки?

— Нет, я василиск и отлично вижу ночью как днем.

— И что же видите сейчас? — я заглянула в его лицо, теперь спокойное и открытое, озаренное легкой улыбкой. Суровые морщинки разгладились, грудь вздымалась спокойно и ровно, и мне захотелось прижаться к нему, спрятаться от всех бед этого мира.

— Небесную розу, которая, наконец, спустилась на землю, чтобы дождаться своего дракона, — ответил Дитер и обвел пальцем мой подбородок.

— А что случится, когда они встретятся? — прошептала я и поймала его руку. Сердце застучало часто-часто. — Дракон не обидит розу?

— Никогда, — хрипло ответил Дитер. — Ведь он ждал этого всю свою жизнь…

Его щека оказалась возле моей щеки, а губы возле моих губ. Я ощутила его дыхание, услышала, как колотится сердце. Ветер трепал наши волосы, сплетал мои рыжие локоны с его черными, натягивал на его груди тонкий шелк рубашки, щекотал мне шею и, прикрыв глаза, я подалась вперед. Наши губы соприкоснулись.

В этом поцелуе была весенняя свежесть и привкус вина, он тянулся, как карамельная патока, неспешно, долго. Дитер пил мое дыхание, его ладонь гладила плечи, лаская обнаженную кожу, пальцы обводили ключицы и каждый раз, когда он задевал кулон, тот отзывался приятным покалыванием, от которого по моему телу пробегали электрические импульсы.

Я не сдержала стона, когда Дитер подхватил языком мочку моего уха и прошептал:

— А ведь я выиграл пари, пичужка, не так ли?

— Нет! — выдохнула я, пряча улыбку. — Не надейтесь!

— А как же поцелуй? — в голосе Дитера слышалась легкая хрипотца, от которой по коже рассыпались мурашки.

— Не считается, — упрямо ответила я, дрожа от удовольствия и подставляя шею под его жаркие губы. — К тому же, вы сами поцеловали меня.

— Неужели? А если я сделаю так?

Я со стоном откинула голову, позволяя Дитеру ласкать языком мою шею, и сама рассеянно гладила его по груди и плечам, с восторгом ощущая, как перекатываются тугие мускулы.

— Признайтесь… Мэрион, — срываясь на хрип, прошептал генерал в мои горящие от поцелуев губы. — Вы ведь хотите?..

— Что? — простонала я, распахивая глаза. В очках генерала искрилось золото, закручивалось в спираль, и невинное тело Мэрион трепетало под взглядом василиска. Он мог бы сломать меня, как едва распускающийся бутон. Такой сильный, опасный и… нежный.

— Хотите стать… моей? — донесся до меня влекущий голос генерала. — Сегодня… сейчас… навсегда?