Поцелуй василиска

— Я стала бы седьмой статуей в его саду, — прошептала я. — Очередной неудавшейся женой проклятого генерала. Зачем короне василиск без его смертоносного взгляда? Он живое оружие короля. Всегда озлобленный, всегда несчастный, всегда на войне…

— Таким и нужен королю, — подхватил Ю Шэн-Ли. — Или не нужен вовсе. Но тогда наш недруг играет за чужую партию, не находите?

Я задумчиво кивнула. Если я правильно поняла подслушанный разговор, королева метила сразу на два трона, Фессалии и Кентарии. Могла ли она ради этого убить собственного союзника, а заодно воспользоваться моментом, чтобы отомстить несговорчивому фавориту и поставить его на место? Я горько усмехнулась, решив для себя: могла.

— Вот мы и приехали, госпожа, — сказал Ю Шэн-Ли, и я увидела, как за окном потянулся резной заборчик с повторяющимся орнаментом дракона и звезд, и замелькали цветущие сливовые деревья. — Добро пожаловать в мою резиденцию!

Мне выделили роскошные покои в приятной персиковой гамме. Пышная кровать под балдахином, гобелены ручной работы, бумажные цветы в высоких вазах и запах сандала создавали атмосферу расслабленности и уюта. Служанка в пестром наряде, украшенном причудливыми цветами, принесла мне зеленого чая и на плохом фессалийском предложила сделать массаж стоп. Я было отказалась, но увидела лукавую улыбку на губах Ю Шэн-Ли.

— Только в здоровом теле может родиться здоровый дух, — вежливо проговорил он.

— Не отказывайтесь от удовольствия, госпожа. Вам нужно снять… как это? — он пожевал губами, вспоминая подходящее слово, — да, снять стресс. Не думайте сегодня ни о чем более, позвольте мне подумать за вас.

— Спасибо, дорогой Шэн! — грустно улыбнулась я. — Я тронута вашей помощью!

— Мой дом — ваш дом, госпожа, — поклонился Ю Шэн-Ли и вышел.

Я позволила служанке снять с себя чулки, и откинулась в кресле, прикрыв глаза ладонью. Мягкие ванночки и масла благоухали свежестью, прикосновения массажистки были нежными и успокаивающими, и вскоре я совершенно расслабилась, плывя по волнам блаженства. Все страхи и тревоги отступили, наваливалась дремота, и я не заметила, как уснула, подложив под голову шелковую подушку.

Проснулась я от тихоньких мелодичных напевов на фессалийском о маленьких гусятах, у которых нет башмачков. Приоткрыв ресницы, я увидела Жюли, порхающую по комнате и обмахивающую метелкой пыль с гипсовых статуэток, точно она никогда и не уезжала из поместья.

— Жюли! — радостно позвала я, приподнимаясь с кресла.

— Госпожа! — девушка обернулась и присела в реверансе, ее улыбчивые глаза заблестели. — Рада снова служить вам. Спасибо, что не забываете свою верную Жюли.

— Разве можно было оставить тебя в этом ужасном месте? — всплеснула я руками. — Ты одна из немногих, на кого можно положиться. Ты приехала одна?

— Да, госпожа, — вздохнула девушка. — Гансу пришлось уехать в Мейердорфский замок по распоряжению Его Сиятельства.

Значит, пока я дремала, Ю Шэн-Ли обо всем распорядился. Мне стало радостно и немного неловко за то, что я отдыхаю вместо того, чтобы вести дела, как это сделала бы полноправная хозяйка герцогства.

— Я рада, что вы отдохнули, госпожа, — мягко сказала Жюли, точно прочитав мои мысли, но они и так были написаны на моем погрустневшем лице. — Поверьте, я разделяю вашу боль. Мы с Гансом много говорили об этом перед его отъездом, он уверен, что Его Сиятельство не убийца.

— Я тоже уверена, Жюли, — вздохнула я. — Вот только как доказать?

— Ганс говорил, за большие деньги можно достать зелье из языка или сердца василиска, и в зависимости от пропорции, жертва окаменеет сразу или в течение суток.

— Таки произошло!

— Ганс говорил, Его Сиятельство подставили самым грязным и подлым образом. Это понятно каждому, кто знает герцога.

— Но не королю, — поморщилась я.

— Если мне будет позволено заметить, Ганс говорил, Его Величество не видит дальше собственного носа.

Я приподняла бровь и с любопытством глянула на служанку.

— Вот как? А что еще говорил Ганс?

— Что Ее Величество предлагала Его Сиятельству стать ее фаворитом…

— Я гляжу, слуги многое обсуждают за спинами их господ, — усмехнулась я, и Жюли вспыхнула.

— Ах, что вы, госпожа! Не подумайте! Мы с Гансом были слишком возмущены! Простите необдуманные слова, я…

— Не нужно оправдываться, Жюли, — вдохнула я, и устало потерла лоб. — Мне просто очень тоскливо сейчас и я в совершенной растерянности.

— Понимаю, — Жюли подошла и присела рядышком, заглядывая в мои глаза и робко гладя меня по запястью. — Когда уехал Ганс, мне тоже стало одиноко и грустно. Я даже всплакнула, представляете? А ведь он уехал всего на день-другой. Представляю, как нехорошо вам, когда Его Сиятельство в тюрьме, и неизвестно, когда его впустят! Ганс говорил, что король может быть очень упрямым…

— Ты любишь его? — грустно улыбнулась я.

— Его Величество? — испуганно переспросила Жюли. — Или Его Сиятельство?

— Да нет же, молодого адъютанта.