Повелитель чумы

Он умылся, постарался уложить волосы поверх компресса целебной грязи на затылке и проверил шкафы в поисках чего-нибудь съестного. Последнее было притворством, ибо у него дома никогда не было готовой еды.

— Нам лучше всего отправиться в участок, — сказал он. — Мы сможем выяснить, что случилось, и посмотреть, можно ли будет сегодня вернуться в Лагерь. Надеюсь, Одед все ещё нас ждет.

— Как пожелаете.

— И Мерден… Спасибо вам.

Золотистые глаза прорицателя оторвались от страницы.

— Я уже говорил об этом раньше, инспектор: вы наделены сверхъестественным запасом везения.

— Похоже, что так. Так может, ещё раз его испытаем?

Мерден улыбнулся и подхватил плащ.

* * *

— Изар жив, — произнёс Коди. — Но в строй вернётся ещё не скоро.

Ленуар облегчённо кивнул.

Инспектор никогда не признавал этого вслух, но Коди знал, что Ленуару нравится Изар. Адали был тихим, надежным и умным — все черты, которыми восхищался Ленуар. И именно в такой последовательности.

— Кто ещё был ранен? — поинтересовался инспектор.

Коди пробежал глазами по списку.

Более десятка часовых и двое сержантов были серьезно ранены во время беспорядков, и еще у многих остались шишки, синяки и переломы костей. Что же касалось гражданских лиц…

— Восемь убитых и бесчисленное множество раненых, — сказал Коди, изучив документ, — но, по крайней мере, через баррикаду они не прошли.

Ленуар вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Департаменту полиции потребуются годы, чтобы восстановить свою репутацию, особенно в Лагере.

— Мы и до этого были не особо популярны, — грустно улыбнулся Коди.

Но Ленуар не видел в этом ничего смешного.

— Не будьте наивным, сержант. Эффективная работа полиции в немалой степени зависит от доверия и доброжелательности населения. А если это доверие будет подорвано…

— Очень верно, — подтвердил из-за плеча Коди Мерден.

Прорицатель бродил по кабинету Ленуара, с отстраненным любопытством разглядывая его скудное содержимое.

Коди уже почти забыл про Мердена.

— Мой народ — красноречивое тому доказательство. Как часто адали помогают вам в расследованиях?

— Редко, — ответил Ленуар. — В лучшем случае они не склонны к сотрудничеству, а в худшем — активно чинят помехи.

— Потому что они не доверяют полиции, — кивнул Мерден.

«Может быть, и не без причины, если вспомнить вчерашнее…»

— Не ищейки начали тот бунт, — встрял Коди.

— Спорно, — сказал Мерден, — и не существенно.

Коди открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Спорить с прорицателем было бессмысленно. Как и Ленуар, Мерден большую часть времени считал себя самым умным человеком в комнате. И, как и Ленуар, он, вероятно, был прав большую часть времени.

«Хорошо, что они сходятся во мнениях почти во всем. Мне бы не хотелось, чтобы их эго столкнулись».

— Будем надеяться, что за ночь все немного успокоится, — сказал Ленуар, вставая и берясь за пальто. — Если мы не сможем пройти через баррикаду, все наши успехи пойдут прахом. Я очень сомневаюсь, что Одед пойдёт к Хорсту Лидману по собственной воле.

— А если и пойдёт, никто его слушать не станет, — добавил Мерден.

— Его и с нами могут не послушать, но, возможно, нам повезет, — Ленуар загадочно улыбнулся Мердену и направился к двери.

Они схватили трех последних лошадей в конюшне и быстрой рысью направились к выходу, пользуясь тем, что в этот ранний час движение было не слишком оживленным.

Поездка шла спокойно, пока они не добрались до старых Оленьих ворот. А потом всё стало… по-другому. Поначалу мелочи — улицы чуть тише, чем следовало бы; люди чуть более измучены заботами. Постепенно, однако, признаки становились все более очевидными. Утро было в самом разгаре, но многие магазины еще не работали. А в тех, что работали, на дверях висели таблички, запрещающие входить внутрь больным людям, рядом с рекламой чудодейственных целебных средств.

Они проехали мимо мальчишки, разносившего газеты с криками: «Беспорядки в Лагере! Смогут ли ищейки удержать строй?»

У некоторых даже лица были обвязаны шарфами.

«Единственное, что распространяется быстрее эпидемии, — это слухи о ней», — сказал недавно Лидман. Пусть болезнь и была пока локализована исключительно внутри Лагеря, но страх перед ней заразил половину города.

И было ещё кое-что.

— Не видно ни одной ищейки, — сказал Ленуар, переводя лошадь на шаг и оглядывая пустые улицы. Он покачал головой и тихо выругался.

Коди согласно кивнул.

— Неужели уже началось?

Мерден переводил взгляд с одного на другого, нахмурив брови. Он не был ищейкой, и ход их мыслей не был для него очевиден.

— Что началось? — уточнил он.

Ленуар перевёл сказанное на понятный адали язык.

— Мы, ищейки, иногда называем обычных граждан цыплятами. Вы это знали? Разбросанные повсюду, цепляющиеся за жизнь. Уязвимые. Без присмотра ищеек…

— … они становятся лёгкой добычей для лис, — понимающе кивнул Мерден. — Ясно.