Повелитель демонов из Каранды

— Болото должно быть зеленым и полным жизни, Дарник, — ответил евнух. — А здесь все мертво. — Он поглядел на Бархотку. — Зит у вас, ваше высочество? — жалобно спросил он ее. — Мне сейчас очень одиноко.

— Она спит, Сади, — ответила девушка, прикрывая рукой корсаж. — Она здесь в тепле, в безопасности и очень довольна. Даже мурлычет.

— Да, удобно устроилась в своем надушенном гнездышке. — Он вздохнул. — Я ей иногда завидую.

— Ах, Сади, — произнесла девушка, покраснев и опустив глаза. На щеках ее тут же появились ямочки.

— Я говорю это чисто умозрительно, моя дорогая Лизелль, — печально произнес Сади. — Иногда я хотел бы, чтоб все было иначе, но… — Он опять вздохнул.

— Тебе обязательно нужно носить с собой эту змею? — спросил блондинку Шелк.

— Да, Хелдар, — ответила та, — да, обязательно.

— Вы не ответили на мой вопрос, почтеннейший, — обратился к Белгарату Сади. — Сколько еще ехать до Ашабы?

— Гляди, она вон там, — коротко ответил старый волшебник, указывая рукой на обрыв, возвышающийся над вонючим болотом. — Мы должны поспеть туда до наступления темноты.

Они стали подниматься в гору, когда вдруг с ужасающим ревом прямо на них из густого кустарника, росшего у обочины, выскочил огромный черный пес с горящими глазами и хищными клыками, с которых стекала пена. «Я поймал тебя!» — прорычал он.

Сенедра завизжала, и рука Гариона потянулась за мечом, но Сади его опередил. Он стегнул испуганного коня и поскакал прямо на громадного пса. Зверь бросился на всадника, но Сади бросил ему в морду щепотку цветного порошка, похожего по виду на грубо помолотую муку.

Пес потряс головой, продолжая устрашающе рычать. И вдруг завыл до странности человеческим голосом. Глаза его расширились от ужаса. Затем он начал отчаянно махать лапами в воздухе, съежившись и жалобно скуля. И так же внезапно, как выскочил из кустов, повернулся и с визгом уполз обратно.

— Что ты с ним сделал? — спросил Шелк. Узкое лицо Сади озарила улыбка.

— Когда достопочтенный Белгарат рассказал мне о псах Торака, я принял некоторые меры предосторожности, — ответил он, прислушиваясь к истошным воплям огромной собаки, отдалявшимся от них на все большее расстояние.

— Это был яд?

— Нет. Это недостойно человека — убивать собаку, если в этом нет необходимости. Пес просто вдохнул немного порошка, который я бросил ему в морду. И ему стали мерещиться всякие несуразные вещи — очень несуразные. — Он снова улыбнулся. — Однажды я видел корову, которая случайно понюхала цветок, из которого приготавливается это снадобье. После этого она попыталась взобраться на дерево. — Он оглянулся на Белгарата. — Надеюсь, вы не рассердились на меня за то, что я поступил так, не посоветовавшись с вами, почтеннейший, но вы сами сказали, что ваше волшебство может насторожить тех, кто находится поблизости. А я должен был действовать быстро, чтобы избавить вас от необходимости применять его.

— Ты все сделал правильно, Сади, — ответил Белгарат. — Не помню, говорил ли я тебе раньше, что ты очень разносторонне образован.

— Просто я изучаю фармакологию. И я обнаружил, что почти для каждой ситуации есть подходящее лекарственное средство.

— Этот пес не сообщит своей своре о нас? — спросил Дарник, озабоченно оглядываясь по сторонам.

— В ближайшие несколько дней — нет, — хихикнул Сади и стряхнул с рук остатки порошка, держа их как можно дальше от лица.

Они медленно ехали по поросшей сорняками дороге, проходившей по дну ущелья. Черные деревья простирали к ним свои высохшие ветви, делая мрачный пейзаж еще более унылым. Где-то в лесу рыскали псы Торака, издалека доносился их лай. Над ними, громко каркая, с ветки на ветку перескакивали черные как сажа вороны.

— Здесь очень неспокойно, — пробормотала Бархотка.

— А вот это прекрасно дополняет картину, — заметил Сади, показывая на огромного стервятника, сидящего на засохшей ветке кустарника, выросшего на верху ущелья.

— Мы уже близко подошли к Ашабе. Ты теперь не могла бы сказать, здесь ли еще Зандрамас? — спросил Гарион у Полгары.

— Можно попытаться, — ответила она. — Но от этого возникнет шум.

— Если мой правнук действительно в Ашабе, — сказал Белгарат, — мне плевать на шум. Я камня на камне не оставлю от города, чтобы найти его.

В порыве благодарности Сенедра, подъехав к старику, наклонилась и крепко обняла его.

— Ах, Белгарат, — сказала она. — Я люблю тебя. — И она спрятала лицо у него на плече.

— Что ты? — удивленно спросил он.

Она подняла голову. В глазах ее стояли слезы. Вытерев их тыльной стороной ладони, она игриво взглянула на него.

— Ты лучший мужчина на свете, — сказала она ему. — Я бы даже не задумалась, не бросить ли мне Гариона ради тебя, — добавила она, — если бы не твои двенадцать тысяч лет.

— Семь, — машинально поправил тот.

Сенедра улыбнулась странной печальной улыбкой в знак того, что одержала наконец победу в этой затянувшейся борьбе, победу, не имевшую для нее теперь значения.

— Не важно, — вздохнула она.

И тогда Белгарат сделал то, что абсолютно не вязалось с его характером: заключил ее в объятия и нежно поцеловал.