Повелитель книг

Рейшо посмотрел на свою кружку с элем, но решил, похоже, ее не допивать, раз его уже и так упрекнули за невоздержанность в употреблении спиртного. Он встал со стула, и обезьянка пугливо подалась назад, обняла Хер-би за шею одной лапой и пригнулась за его головой. — Кошмар-р-рная мартышка, — пробурчал молодой матрос.

Спрятав пакет с едой под плащ, Джаг вслед за Херби прошел сквозь толпу, не переставая размышлять, что могло означать появление мальчика. Хотя капитану Аттикусу он нравился, Херби редко приносил команде добрые известия.

Конечно, Джаг не мог не гадать и о том, почему мальчишка пришел к нему, а не к капитану Аттикусу. Подозрительность была частью двеллерской природы, но искать во всем скрытый смысл его приучили в Библиотеке.

Снаружи «Сломанного румпеля» дул чистый прохладный ветер с севера. Над гаванью вставал холодный туман с моря Замерзших Зубов, названного так потому, что четыре весенних месяца каждого года, когда таял Замерзший океан, оттуда постоянно приходили айсберги. Соленый туман будто сотнями крошечных птичьих клювов колол лицо и руки Джага. Ветер прогнал смесь запахов трубочного табака, эля и пищи, словно прилипшую к одежде двеллера. Чувствуя, что уже начинает мерзнуть, Джаг плотнее закутался в дорожный плащ.

Ветер пробрался и в шерстку Map; мартышка быстро спряталась под свободным плащом Херби, но через секунду заворочалась и высунула наружу полную любопытства мордочку. Свет масляной лампы, висевшей на стене таверны возле входной двери, сделал глаза зверька ярко-оранжевыми, как вендорианские монеты.

Скрипучие деревянные ступеньки поднимались на два десятка футов вверх по склону скалы, нависавшей над окружавшими порт рифами. На этой скале, прямо над водой, и стоял «Сломанный румпель». У подножия скалы был только небольшой каменный уступ, по которому едва могло пройти животное, а человек вряд ли. Прилив выедал скалу под этим уступом, размывая почву и создавая небольшие пещеры, по которым разносился эхом плеск волн.

По-настоящему ровной почвы в гавани Келлох вообще не было. Строители города прилепили, приютили, вставили и нагромоздили свои дома и лавки в щелях и проломах между искривленными отрогами гор Лезвия. Примеру входящих в порт пиратских кораблей не смели следовать суда из больших городов или торговых гильдий; слишком велика была опасность, что в узкой гавани те на них нападут.

С моря более или менее цивилизованные участки территории — цивилизованные в самом общем смысле этого слова, решил Джаг, увидев город собственными глазами, — усыпали гавань Келлох, будто обломки флотилии погибших кораблей, выкинутые прибоем на скалистый берег. Новые доски строители использовали редко. Двеллер прибыл сюда утром, перед рассветом, и везде было темно. Теперь же все вокруг освещали фонари, стеклами прикрытые от ветра, и мерцающие огни в каминах домов, дрова для которых либо собирали в прибое, либо привозили с другой стороны гор.

Похоже на светлячков, свернувшихся в пустых глазницах кучи черепов, невольно подумал Джаг, и его пробрал холод куда сильнее, чем от бушующего ветра. Иногда он очень остро осознавал, что богатый словарный запас и не менее щедрое воображение, как правило, мешали ему чувствовать себя в безопасности.

— Ну ладно, — грозно заявил Рейшо, — давай выкладывай. Я не собираюсь долго торчать тут на холоде.

Херби вытер сопливый нос и шмыгнул. Мартышка немедленно повторила его действия.

— Это важно, Рейшо. Уж-жасно важно.

Матрос сердито зашипел, отчего с его губ сорвалось облачко серого пара, которое быстро прогнал ветер.

— Тут и правда холодно, — произнес Джаг рассудительно, прежде чем его друг дал волю темпераменту. И еще тут опасно, подумал он про себя. Двеллер не переставал следить за тенями внизу: вдруг один из местных решит подняться наверх и ограбить их, угрожая мечом?

К счастью, подниматься по скрипучим ступенькам, которые раскачивались под ногами, было опасно для всех, включая потенциальных грабителей, а Рейшо отличался высоким ростом и мощной фигурой.

— Там гоблинский корабль, — сказал Херби.

Джаг поднял голову, чувствуя, как его моментально охватывает прежний страх, и посмотрел на гавань. При этом он инстинктивно отшатнулся назад, к стене таверны, стараясь поглубже скрыться в тени.

Напротив расколотых прибрежных скал на рейде стояли на якоре около трех десятков кораблей, включая «Ветрогон». Над водой нависали портовые сооружения, державшиеся на сваях, глубоко погруженных в скалы и дно гавани.

Несколько небольших яликов до сих пор сновали туда и обратно по относительно спокойной воде, перевозя грузы с кораблей к поджидавшим их бригадам складских грузчиков. Далее тянулись высокие холмы с острыми вершинами, которые окружали гавань с трех сторон, защищая корабли от ветра.