Повелители лошадей (ЛП)

— Очень хорошо, я откланиваюсь, — напыщенно произнесло лисоподобное  существо. Оно закрыло трубку крышечкой и засунуло ее в мешочек. Опустившись на четвереньки, оно улыбнулось Баялун лисьей улыбкой и легко отпрыгнуло в темноту.

После того, как существо ушло, Баялун терпеливо ждала некоторое время. Она не торопилась. Поспешность разрушала тщательно продуманные планы. Она усвоила это на собственном опыте.

*****

Было невозможно сохранить в секрете тот факт, что кахан решил двигаться в сторону Хазарии, и к полудню новость распространилась по всему Кварабанду. Женщины Ямуна опустошили Большую Юрту и начали ее разбирать. В течение часа с юрты сняли войлочные стены, каркас стоял, как скелет, на вершине холма.

Демонтаж царской юрты стал сигналом для остального города. Воины выехали из своих юрт к местам сбора за пределами Кварабанда, взяв с собой дополнительных лошадей. Каждый арбан из десяти человек собрался, чтобы сформировать джагуны из ста и, в свою очередь, минганы из тысячи. Для каждого подразделения существовало определенное место встречи, так что людей было легко и быстро организовать. В течение всего дня юрты исчезали из долины, поскольку велись приготовления к отъезду.

Мужчины погрузили трон Ямуна на заднюю часть огромной повозки, на крыше которой была установлена уменьшенная версия королевской юрты. Повозка, запряженная упряжкой из восьми волов, была столицей Ямуна во время кампании. Во время работы кахан устроил свою штаб-квартиру на солнечном свете. Он уселся на свою кровать — маленькое деревянное сооружение с короткими ножками. Коджа сидел на табурете неподалеку, вместе с несколькими другими писцами, в основном волшебниками Баялун и святыми людьми. Все они яростно записывали приказы, сворачивая листы по мере их выполнения и передавая их в руки ожидающих посыльных.

Коджа только что закончил записывать лист приказов, предназначенный для Хубадая на Перевале Ферган. — Он должен быть там не позднее, чем через пять дней, — приказал Ямун, когда священник передавал свиток всаднику.

— По твоему слову, это будет сделано! — крикнул всадник, подбегая к своей лошади еще до того, как он закончил говорить.

Коджа наклонился к писцу рядом с ним, молодому человеку с тонкой черной козлиной бородкой и бритой головой. — Как это может быть? — спросил Коджа, указывая кисточкой для письма на удаляющегося всадника. — Как он может так быстро доставить сообщение? Они используют магию?

Молодой священник покачал головой, едва отрываясь от своей работы. — Он императорский посланник, так что он может пользоваться почтовыми отделениями. Он будет скакать весь день, меняя лошадей на специальных станциях. А ночью сообщение примет другой человек. Священник снова склонился к своей работе.

Ямун часами диктовал приказы, вдаваясь в мельчайшие детали предстоящего марша. По его приказу армия была разделена на три крыла, с центральным крылом под  командованием Ямуна. Войска были распределены, а тумены и минганы разосланы по разным флангам. Командиры получили приказы относительно количества продовольствия, которое нужно было везти, количества и типов оружия, которое они должны были использовать. А также количества лошадей, которые должны быть у каждого человека. Кахан назначил юртчи — поставщиков армии, для наблюдения за лагерями и поиска припасов во время марша. Многие приказы касались состояния лошадей, устанавливая штрафы за то, что их без необходимости пускали  галопом или заставляли работать слишком усердно.

Коджа писал до тех пор, пока у него не онемели пальцы. Ночной страж пришел сменить дневного стража с заходом солнца. Были принесены лампы, и писцы продолжали работать при тусклом свете.

Наконец, Коджа направился к своей палатке, ночные стражи последовали за ним. Его ноги двигались механически, в то время как его разум медленно погружался в дремоту. Все, о чем он думал — о  подушках, которые ждали его в юрте — мягких подушках и теплых одеялах, которые убаюкали бы его.

Когда священник добрался до своей палатки, он остановился. Голый круг примятой травы заполнял пространство, где раньше стояла его юрта. На ее месте были две лошади и верблюд, стреноженные, чтобы не блуждали, небольшая горка мешков и поклажи и свернувшийся калачиком силуэт его слуги, спящего на земле.

Коджа застонал. Это должна быть еще одна ночь, проведенная под звездами. Порывшись в багаже, он нашел комплект ковриков. Смирившись со своим положением, Коджа лег, используя свою кожаную сумку вместо подушки, и плотнее завернулся в пледы. Через несколько минут, убаюканный храпом своего слуги, священник крепко спал.

Утром Коджа проснулся и обнаружил, что Кварабанд исчез. Все, что осталось, было, полем отходов — шрамы от костров, грязные дорожки и мусор. Вереница скрипучих повозок, запряженных мычащими волами, неуклюже тащилась по зеленой степи, унося домочадцев все дальше по бездорожной равнине. За много миль отсюда, в более уединенном месте, женщины и дети восстановят город заново. Там семьи должны будут ждать, пока их мужчины не вернутся с войны.