Повелители Тьмы

«Если мы получим нейросеть, если операция будет успешной, тогда я получу повышение. Меня переведут в центральный аппарат, в Варшаву… А там… Там передо мной откроются уже совсем иные перспективы, да…”, – подумал он. На минуту Касиор расслабился и предался мечтам о том, какие его ждут перспективы, в случае если план, в общих чертах только что задуманный им, осуществится. Конкретику плана, исполнителей и различные комбинации он решил отложить до утра. Довольный собой, расслабился, встал из-за стола, бодро прошелся по кабинету, напевая песню польских русофобов-антикоммунистов «Бей большевика», затем нажал кнопку на аппарате внутренней связи и вкрадчиво-сексуально сказал своей секретарше: «Иренка, зайди-ка ко мне».

II

Ярослава выписали из Шарите уже через неделю после ранения. Хельма пеерехала жить к нему. После покушения Ботрайт настаивал, чтобы Ярослав всюду ходил с телохранителем. Лопатин сначала не сильно возражал, но через неделю такого режима взбунтовался, позвонил Элфорду и убедил его, что никакой необходимости в постоянной охране нет. После затишья, вызванного отсутствием Ярослава, работа по проекту «Геката» снова активизировалась.

Ярослав осторожно запросил Ботрайта, можно ли ему поговорить с стрелявшим в него преступником. Ему на самом деле было интересно взглянуть в глаза человеку, едва не отправившему его на тот свет. Но Ботрайт ответил, что сейчас это невозможно.

В тот момент более всего Ярослав беспокоился о том, чтобы Кшиштофа не уволили из «Ultimate Solution». Он интуитивно чувствовал, что на этого человека можно положится, что он честный и хороший человек. «И однако, я не замечал с его стороны сомнений в целях проекта», – задумывался Ярослав, – «Почему? Может быть, он слишком технарь-прагматик и такие вещи вне его интереса и понимания? Сомнительно. Он умен и достаточно разносторонен. Я помню, как глубоко и тонко он описывал состояние своей Родины и как хорошо понял психологию этих комичных познанских „художников“, Минимовича и Киндзмарули… Наверное он просто чувствует себя одиноким, не знает с кем можно поделится своими сомнениями, кому можно доверится».

Внутренне расследование, проводимое Службой безопасности компании, не нашло никаких доказательств причастности Кшиштофа к покушению, было установлено, что о замыслах своего брата он абсолютно ничего не знал. Ботрайт, тем не менее, не торопился допускать его к работе. Ярославу пришлось почти ежедневно ходить к Ботрайту и доказывать, что из-за отсутствия Кшиштофа заторможен важный участок общей работы и вскорости негативные последствия скажутся на всем проекте. Лишь когда Ярослав дал понять Ботрайту, что готов через его голову напрямую обратится к Элфорду – лишь тогда Кшиштоф был восстановлен.

Но Ярославу этого было мало. Он хотел лично встретится с Кшиштофом. И, выждав недели три, обосновал для Ботрайта необходимость своей служебной командировки в Познань.

Он приехал туда утром и остановился в том же месте, что и в первый свой визит, в Шератон-отеле. Кшиштоф ждал его у себя. Когда Лопатин появился на пороге, его коллега предложил прогуляться, подышать свежим воздухом. «Он опасается, что его квартира прослушивается», – понял Ярослав, согласился на предложение, молча вытащил свой смартфон и положил его на тумбочку. Кшиштоф улыбнулся и, также не произнеся ни слова, показал, что не берет свой смартфон с собой.