Повелительница снов

— Вот что, на сегодня достаточно. Марина, давай завершай собрание. Голосуйте — и по домам! Быстро, при мне.

Марина, глядя в пол, устало спросила: "Кто за то, чтобы…" Лес рук она считать не стала, подошла к своей парте, собрала портфель и первая вышла из класса.

Только на улице Варя попыталась осмыслить происшедшее. Она была на волосок, на одно неловкое движение от полного поражения. Как же она дошла до такого? Мама права, куда ей податься-то без комсомола? Только коров колхозных осеменять. Вот все-таки надо ей научиться у Иванова выдержке и еще вот этому… как его? Ну, вот когда он чуть прогнулся перед Мариной, был уже готов ей поддакнуть, подыграть. Наверно, она так все равно не сможет… Нет, никогда она так не сможет… И самым страшным для нее была эта Сашина податливость, готовность ее предать. Конечно, он сошлется на то, что у других папы — во-о-он кто! Им все можно! А ему надо с низов пробиваться. Но Клевкина тоже, можно сказать, в капусте нашли, а он какой-то другой. И рефреном всей пронесшейся над ее головой кутерьмы в ушах все звучали строки Уайльда про то, что каждый, кто на свете жил, любимых убивал…

ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ

Уже с конца второй четверти все Варькины одноклассники бросились завоевывать похвальные грамоты по предметам, поэтому им стало совсем не до митингов. Учителя привычно завинчивали гайки перед экзаменами, поощряя возросший интерес к среднему баллу. А поскольку каждый теперь боролся за свой балл, школа была гарантирована от спонтанных переходов к революционному возбуждению масс.

А в тот день, когда Варька взяла очередной доклад по биологии, она был страшно зла. Похвальная грамота по биологии была нужна ей, как кошке пятая нога. Но так уж получилось. Вначале декабря брат потребовал, чтобы она написала стихи про зиму так, как будто бы это он написал. В конкурсе стихов у них в школе разыгрывался комплект шариковых ручек, оформленных в виде гладкоствольных винтовок их знаменитого оружейного завода, и Серега уже нашел на него покупателя в параллельном классе. Варька два дня изнывала в творческих мучениях и выдала, наконец, такой стих:

Лето кончилося вдруг…Все белым-бело вокруг.

Веселятся, скачут дети —Снег укутал все на свете!Любопытными носами мы прижалися к стеклу:Не покажутся ли сани?

Не услышим ли мы самиКолоколец перестук?Дед Мороз! Твои подаркиЖдали даже летом жарким!

С Новым годом, Дед мороз!Доставай-ка, что принес!

Серега стих одобрил, а комиссия решила, что в нем звучит излишне меркантильный, частнособственнический интерес к Новому году. Короче, приз брату не дали, но обязали писать стихи в школьную стенную газету. Он поставил перед Варькой вопрос о возмещении материального ущерба. Они лаялись два дня. Помирились при активном вмешательстве мамы на условии, что до конца года Варька будет за этого засранца писать сочинения и доклады по зоологии. Разница между биологией и зоологией, с маминой колокольни, была незначительной, что, собственно и вынудило Варьку проявить интерес к этому предмету. После второго ее доклада Серега заранее предвкушал научный триумф.

Но в тот день она просто была зла. И как зла! Накануне Иванов посреди урока послал ей билет в кино, а потом на других уроках он присылал еще три или четыре записочки с напоминанием о том, что вечером они идут в кино. У Вари тогда уже был другой мальчик, конечно, не Клевкин, но он тоже несколько раздражал ее. Ходить совсем без мальчика уже было как-то неприлично, тем более что у него, в отличие от Клевкина, были деньги от продажи папиных марок, и они весело кутили уже на второй кляссер. Мальчик этот умел вставлять дюбеля, ремонтировать выключатели и безропотно ходил по магазинам. Поэтому Варя с большой выгодой использовала его в домашнем хозяйстве. А от Иванова решительно не было никакой пользы, он не умел даже прочистить засорившийся сифон.

И почему она решила пойти в тот вечер с Ивановым? Глупая надежда опять шепнула ей, что вдруг сегодня Иванов решил стать человеком и за все попросит прощения? А она его как раз сегодня и не простит!