Поверьте один раз

— Эх, если бы сказки, — тяжелый вздох вырвался из груди женщины. Глаза погрустнели. — В те времена, когда было еще крепостное право, наша деревня была вольной. А лес за околицей, частью государственный, частью помещика Корнила Сирафимова. И далось ему охотничий домик в лесу построить. Богат был. Не избушку — усадьбу выстроил. Но сам не больно охотник был. Редко приезжал. А жил там смотритель с женой. Мастер был на все руки. Барскую избу, как кисточкой, резцами написал. Начитанный весь. А жена у него травы собирала, да врачевала помаленьку. Кто новую избу строит — за ним: дескать, пособи. Если кто заболеет — ее кличат. Говорят, одними словами кровь останавливала. Но тут напасть напала на деревню. Собаки стали выть по ночам сатанинским воем, в будки забиваться. Лошади стойла ломать. Слухи поползли, дескать, упырь завелся. Припоминать стали, что да как. Одна у ребенка ранку на шее нашла. Другая вдруг припомнила, что-то подобное вроде было. Понесли крестить обоих немедля. А на улице мороз был. Дети при крещении криком кричали, словно их не в святую воду опускают, а в кипящую. Оба вскорести преставились.

Вспомнили тут, кто роды принимал. Побежали в лес. Схватили знахарку, муж в тот момент в село уехал. Притащили в деревню. И за околицей уже убитую сожгли. Хотели, и дом сжечь, да барского гнева побоялись. Муж приехал, горевал сильно. Кричал, будто она от упырей и спасала. Затем собрался и якобы ударился в бега. Потом на барской усадьбе нашли. Повесился. А через несколько дней нашли двоих за околицей. Ни единой кровинушки в теле. Священник не дал хоронить на кладбище. Люди со страху их тоже сожгли. Все семьи каждый двор святой водой обливали, проверяя на нечисть. А вой по ночам продолжал раздаваться. Люди, как стемнеет, и в туалет боялись выйти. Все двери в распятьях. Углы в образах. Поутру в село, за святой водой, каждая семья посылала. Выть продолжали. Решили всех собак порешить. Не помогло. Всей деревней на архиерея насобирали, чтоб, значит, крестным ходом деревню обошел. Поп обошел. На ночь в деревне остался. А старый был. Утром не проснулся. Люди решили — сожгли не того. Делать-то что? Тогда не как сейчас, землю не бросишь. Решили страх побороть, да всем мужикам ночью выйти на охоту. Деревня тогда была маленькой. Дворов пятнадцать. Да и не везде мужики-то были. Вышло их человек восемь, сыновей не брали. Запаслись осиновыми колами, серебряные ножи у кого были, взяли. Святой водой окропясь да перекрестясь, с божьей помощью и двинулись. Авось попадется кровопийца. Так выходили почти месяц. Каждый раз все меньше и меньше. Дошли до двух, и вовсе бросили. Вроде все образумилось. Спустя много времени, у кого-то корова заблудилась, хозяин пошел искать. На следующий день его нашли. Весь изодранный, словно ненасытный какой кусал. А крови вытекшей — нема. Говорят, если упырь укусит, сам упырем станешь, сожгли и его. С тех пор ничего не случалось. Но тяжелая молва осталась. И люди, говорят, что-то видели у вашего дома. Да и Силич не так стар, чтобы быть таким седым. — Закончила она.

— Скажите, а говорят, что эта болезнь передается по наследству, спросил Александр.

— Не знаю, передается или нет. Но говорят, что упыри бывают разные слепые, зрячие и ненасытные. Слепые они не опасны. Они кусают спящих, как комары, и сами не знают наутро, что делали. Зрячие знают, что делают. Они выслеживают жертву и пьют кровь, от них можно заразиться. Ненасытные выпивают всю кровь. И если обескровленное тело не попадет под солнечные лучи, то созреет и превратится в зрячего упыря. Как становятся ненасытными, я не знаю. Но вроде бы, если упырь укусит и жертва увидит его, он становится ненасытным.

— А упыря можно вылечить? — спросил Александр, тщетно изображая улыбку.

— Я не слышала такого. Упыри — дети Сатаны. И разве можно чертей превратить в божьих тварей!

— Хм, это, значит, сплю я спокойно. Кусает меня комар. И я превращаюсь в козла? — пробурчал Хомут.

— Я рассказала все, что знаю. Но все в деревне уверены, что упырь до сих пор здесь. Думают, он охраняет дом в дубраве. И живет там днем. А по ночам ищет свою жертву.

— А что делать, если напал упырь? — спросил Александр.

— Защищаться! Пока его не убьешь, он от тебя не отстанет. А убить его можно только с помощью осинового кола, серебряной пули (или ножа) и огня. Говорят, святая вода отпугивает. Они опасны, в основном, с двенадцати ночи до пяти утра, днем их не определишь, а активности они не проявляют. С пяти утра до двенадцати ночи с ними можно бороться, как с обычными людьми, то есть все обычные способы годятся, хоть с автоматами и танками за ними гоняйся. Только надо уже в мертвое тело осиновый кол вбить, а то оживут. Но вам лучше не спать в этом доме, а уехать в город.

Александр понял: пора.

— Я нашел пару таблеток нитроглицерина. Нам пора. Спасибо вам большое за все.

— Спасибо, — поддержал Хомут.

Выйдя на улицу, они направились домой.

— Интересная старуха, — произнес Хомут. — Хотелось бы знать, она только что сошла с ума или раньше? — Он улыбнулся.