Поверьте один раз

— Татьяна, а ты можешь улыбнуться американской улыбкой?

— Зачем тебе это?

— Хочу представить тебя Мисс Америка!

— Пожалуйста! — Она обнажила два ряда маленьких, ослепительно белых зубов.

— Ты лучше, — сказал он, со вздохом опуская глаза.

— Что-нибудь не так? — спросила она испуганно. Она глядела на него словно ребенок, который хватает третью конфету со стола, а родители запрещают, боясь диатеза.

— Да нет, все в порядке, — произнес он, обнимая ее. Я должен был с утра зайти к Хомуту. Хоть он парень и простой, но ужасно обидчивый.

— Ну ладно, до вечера, — бросила она и растворилась.

XVII.

Город продолжал жить своей размеренной жизнью. Люди шли на работу, возвращались с работы. Брели на пляж и с него. «Штурмовики» лихо передавали банки с пивом через головы таких же выпивох. Народу на улицах, как всегда в такое время, было мало. «Им не до упырей». Слово промелькнуло в мозгу. Обожгло. Только сейчас он понял, это не сказка. Это кошмар. Это его кошмар. Никто не поможет. Никуда нельзя обратиться. «Не схожу ли я с ума? Может, такое бывает, когда впервые у мужчин? Я сегодня иду к родителям девушки, которая самая красивая на свете. Она согласна. Что еще надо? Чертовщина какая-то». Если человек сильно хочет, он всегда себя убедит. И почти успокоившись, он ускорил шаг. Вдруг словно молния пронзила его. Со стороны можно было подумать — приступ. Быстро идущий молодой человек резко останавливается и хватается за сердце. «Рубашка! Я же снял ее вчера вечером». Он ясно представил себе, она мешает ему касаться ее кожи. Как, яростно сорвав, он, скомкав, бросает ее на стул. «Сомнений быть не могло. Но что делать? Я люблю ее. Это конец. Конец всему. Нет! Я не могу без нее». Ее красивые, улыбающиеся глаза предстали перед ним. Она встала по стойке смирно и поднесла руку к козырьку. Ему стало грустно. Затем возникла ярость. «Нет! Что бы ни случилось, она будет моей женой!». Решив так, он сразу успокоился и бодро зашагал вперед. «Так. Вначале надо составить план. Первое: надо сходить к Хомуту и узнать, откуда он все это наплел. Второе: надо пообщаться со всеми этими колдунами и экстрасенсами. Если все это ерунда, то хуже. Должен же быть какой-то выход?! Да и потом люди болеют и более страшными болезнями, и то ничего». Он шел, размахивая руками, доказывая сам себе. «Стоп! Хомут говорил, у них в деревне судачат что-то про бескровных. Надо съездить в деревню. С людьми я говорить могу, общий язык как нибудь найду. Дом! Этот дом явно строил маньяк. Надо узнать все о старых хозяевах». Мысли роились, словно пчелы. «Как я сразу не догадался! Охота на волка, сжигание чертовой норы и наконец чистый лес. Да. Но у меня задача посложнее. Мне нельзя сжигать — мне нужно спасти! Не раскисай. Сейчас идешь к Хомуту. Под любым предлогом выманиваешь его в деревню. Так. Завтра утром. Сегодня нельзя. Вечером надо быть у Татьяны. Татьяна!? Сказать ей или не сказать? Если не сказать, то болезнь может прогрессировать. Если сказать, она может подумать, что я виляю. Да и вряд ли поверит. И легче все равно не станет. Нет, пока подожду. Определенно подожду. Сейчас главное Хомут. Его надо растормошить. Пусть расскажет все, что знает. Чем бы его заинтересовать, чтобы не отбрыкнулся? Ладно, в рабочем порядке».

Он подошел на троллейбусную остановку. Сел в подошедший транспорт и встал у заднего стекла. Билет он не взял. Хотя у него не было проездного. Как и большинство студентов, летом он льготные проездные, не получал. Но, привыкнув не брать билеты, с этой привычкой не расставался. На выходе стояли контролеры. Ему пришлось проехать одну остановку. Выйдя, он почему-то задержался взглядом на памятнике Герою. В этот момент его кто-то грубо толкнул плечом. Чуть не упав и едва устояв на ногах, он попытался понять, что произошло. Ноги без спросу пошли за наглым типом. Хотя это было в другую сторону. В кассе тип взял билет до Синюков. Когда он выпрямился и посмотрел на него, Александр увидел его глаза. То ли от мыслей в голове, то ли от стеклянного блеска в глазах, то ли от какой-то угрозы, исходившей из его взгляда, Александр бросился бежать. Остановился он только у труб, загадивших некогда красивую улицу.

XVIII.

Хомут открыл дверь и хмуро сказал:

— Заходи. Я только что встал. Сегодня всю ночь видик смотрел. Динозавры во сне замучили!

Александр вошел. Разделся в коридоре. И прошел в комнату Олега. Несобранная кровать. Два захламленных кресла. Стол, на который навалили все, что смогли. Недвусмысленно говорило — здесь живет творческая неженатая личность.

— Че пришел? — поинтересовалась «неженатая личность».

— У соседки сочинение на носу. Вот она меня и попросила написать что-нибудь ужасное. Я и подумал, дай зайду к тебе, про упырей послушаю.

— Кто ж с утра про упырей рассказывает? Приходи ночью. Я на тебя такого страху нагоню! Сочинение отгрохаешь, хоть в журнале штампуй!

— Нет, я серьезно. Ты мне только расскажи, кто они такие, как появляются, чем от людей отличаются? — спросил Александр.