Повеса и наследница

Николас привлек девушку к себе, и она почувствовала его возбужденное мужское достоинство. Оно оказалось поразительно твердым. Невероятно. Теперь, теперь бы в самый раз остановиться. Остановиться, прежде чем у нее разыграется воображение. Каково было бы почувствовать?.. Каково было бы почувствовать?..

Ее бросило в жар. Тело Серены звенело, пульсировало, билось, вибрировало и становилось все более податливым.

Николас ласкал ее, она последовала его примеру. Он нежно покусывал ее верхнюю губу, она — его нижнюю губу. Серена осторожно коснулась его языка своим, когда тот проник глубже. Серена понимала, что ей следует остановиться, но она не знала, как это сделать.

— Николас, — услышала она собственный голос. А может быть, это вовсе был не ее голос?

Николас не переставал целовать ее. Поцелуи кружили голову, от них опухали губы, девушке казалось, будто Николас хочет вычерпать из нее все жизненные соки. Серена сдавала одну позицию за другой, но он целовал ее с еще большим жаром. Николас расстегнул пуговицы своего плаща и жилета, затем сбросил их с себя. Серена и опомниться не успела, как его руки расправились с крохотными пуговицами ее жакета. Они стояли друг против друга. Она дышала так, будто все это время бежала. Николас тоже дышал тяжело, его грудь вздымалась, будто он участвовал в кулачном бою. Серена лишилась воли, у нее остались силы лишь на то, чтобы уступить его желаниям.

Николас вытянул рубашку из бриджей, взял руки Серены и поднес их к своему разгоряченному телу. Серена удивленно провела по его груди, затем вниз до пояса, наслаждаясь ответной дрожью его тела, и продолжала исследовать его. Пальцы Серены наткнулись на его бриджи. Серена отдернула руки, будто обожгла их. Она вся пылала.

Николас с тревогой взглянул на нее. Бездонные голубые глаза девушки спрятались под полуопущенными веками, от длинных темных ресниц на щеки падала тень. Волосы высвободились из заколок и упали длинными завитками, один из них игриво свернулся на ее раскрасневшейся щеке. Ее губы опухли от поцелуев. Серена выглядела как настоящая распутница и возбуждала его больше, чем все безумные ночные фантазии.

— Серена?

Она подняла голову. Николас снова взял ее руку, положил себе на грудь, наслаждаясь ее прикосновением к своему телу, отчаянно пытаясь угадать ее мысли. Она испугалась? На мгновение ему показалось, что дело обстоит именно так. Потому что такое с ней случается в первый раз? Он надеялся, что это так. А что, если это не первый раз? Нет, лучше не думать об этом.

Он видел, как под мягкой шелковой блузой поднимаются ее груди, видел затвердевшие кончики сосков. Николас осторожно потянул за кружева, нашел застежки и стал медленно расстегивать их одну за другой. Справившись с задачей, он распахнул блузу. Ее дыхание стало прерывистым. Серена не остановила его. Николас вытащил блузу из пояса юбки. Он потянул за нижнее белье, опытной рукой высвободив ее груди, которые прикрывали кружева и тонкий батист. Едва он коснулся ее сосков, как Серена застонала и откинулась на тюки сена.

Она желает его. Николас заботливо устроил ее на соломе. Ее золотистые волосы рассыпались веером, лицо залилось краской, в глазах горел огонь страсти — такое зрелище могло лишить разума любого мужчину. Ее груди с розовыми сосками соблазнительно поднимались и опускались, выступая из пены кружев белого нижнего белья. Голубая бархатная юбка высоко открывала ноги. Николас наслаждался этой картиной, он дышал тяжело, сердце билось громко и неровно, страстное желание становилось все мучительнее.

— Николас.

Серена как-то по-особому прошептала его имя, следя за ним глазами, застланными пеленой желания. Это было не видение. Она была сотворена из плоти и горячей крови, роскошная и неотразимая женщина. И принадлежала ему, только ему. Раздвинув ее ноги под широкой юбкой, Николас стал перед ней на колени. Положив руки на ее полные груди, он начал ласкать их языком, довел соски до твердого состояния, и пальцами сдавливал так, чтобы она стонала от удовольствия. Николас нагнулся ближе и стал щекотать ее соски языком, касался их затвердевших кончиков, нежно посасывал, ласкал пальцами ее роскошные груди.

Какая же она дура… Серена страшилась того, что с ней происходило, и желала большего. Из глубин ее тела поднимался огонь и превращался в раскаленные угли, по ее венам бежали искры, зажигая кровь. Серена вся пылала. Разве она в своем уме? Она стала судорожно извиваться, не желая, чтобы он останавливался. Он прильнул к ее устам. Его руки блуждали по ее телу. Николас заставлял ее делать то, что ему хотелось. И она с восторгом подчинялась ему.

Ей пора одуматься, но нет сил остановиться. Она подалась к Николасу, прильнула к нему, чувствуя, что юбка ей мешает, а его бриджи стали невыносимым препятствием.

— Николас, — тихо произнесла она, приоткрыла глаза и взглянула на него. Она чувствовала его горячие руки, жаркие губы и горящие глаза. Она понимала, что уже не может остановиться.