Уже в начале июня 1894 года (кресло Стамболова еще не остыло) новый премьер начал создавать новую — Народную — партию, которая, по замыслу основателей, должна была объединить все
Такой подход понравился многим. В оргкомитет новой партии, кроме бывших консерваторов — «умеренных русофилов», вошли и представители «русофилов неумеренных» (людей сидевшего в эмиграции Драгана Цанкова), и представители «радикалов» (людей отбывающего срок Петко Каравелова), и даже креатура Васила Радославова, по согласованию с Дворцом объявившего себя «крайне умеренным русофобом». Вне консенсуса остались только «стамболовисты», да еще неуютно оказалось жить Григорию Начевичу — «стойкому русофобу», недолгое время спустя подавшему в отставку, а затем и вовсе покинувшему
Безусловно, учитывая специфику новой партии (согласно Уставу, никаких фракций, полное подчинение шефу с пожизненными полномочиями и куцыми, чисто совещательными функциями ЦК), она со временем не могла не войти в клинч с князем, который это прекрасно понимал, но в данный момент такой расклад был для него наилучшим. Считаясь всего лишь
И они вычищали-таки. Из государственного аппарата были изгнаны — с позором, поскольку компромата на всех хватало, — все чиновники, так или иначе связанные с диктатором, а после вполне предсказуемой победы на выборах в Народное собрание нового созыва кабинет сформировал и парламентскую комиссию по расследованию «преступной деятельности периода тирании». Правда, после гибели Стамболова работа комиссии как-то сама собой затихла, а затем ее расформировали, так никого к ответственности и не призвав, зато сразу же была объявлена
Вышел на свободу еле живой Петко-воевода, чуть позже был освобожден Каравелов, получили амнистию сотни менее известных активистов, вернулся в страну и был восторженно встречен на вокзале Драган Цанков, — и всё это шло как бы своим чередом, никто ничего по негласному общему уговору не поминал. А лично князь ни в какой степени не лез в пикантный вопрос о перераспределении кресел и кормушек, зато постоянно вел консультации на тему
В итоге в феврале 1896 года в софийской церкви «Свети Крал», в максимально торжественной обстановке, под восторженные крики тысяч болгар и одобрительные взгляды церковных иерархов, состоялось православное крещение двухлетнего католика Бориса Тырновского — престолонаследника, крестным которого дал согласие стать сам император Николай Александрович, по такому случаю наградивший Фердинанда орденом Святого Владимира I степени. Сам князь в упоминаниях о России перешел на самые возвышенные тона: наиболее сдержанные из его высказываний были посвящены
Решение о крещении сына в православие далось Фердинанду нелегко. Он был убежденный католик, а уж обожаемая матушка Клементина с супругою и вовсе приняли затею в штыки, на время покинув Болгарию; папа Лев XIII грозил мятежному князю отлучением, а кайзер Франц Иосиф — войной, но бывший «Фифи» умел скользить между капельками. Ни с кем не ругаясь, он просто делал то, что делал, — и через месяц посыльный из Стамбула вручил ему два долгожданных фирмана: признание князем Болгарии и назначение губернатором Восточной Румелии. А вслед за тем, 23 марта (4 апреля), Его Высочество прибыл в Петербург.