Повесть о полках Богунском и Таращанском

И батько передал Калинину приказ и снова ударил изо всех двадцати восьми орудий, взяв под перекрестный огонь весь «крест», нарисованный вчера Щорсом на карте. Батько помнил эту простую формулу боя, намеченную Щорсом.

Но только что поднялась пехота, ощетинившись штыками, как со стороны Озадовки показались густые цепи противника.

Они расходились вправо и влево, вытягиваясь в длинную цепь. А из-за леса появилась новая колонна и, дрогнув, расползлась серой лентой против фронта. Батько, глядя в бинокль, мигом определил численность выдвинутых цепей. Неприятель наступал тремя большими полками.

Часть нашей цепи вдруг остановилась— наверное, это сдрейфили «сводники». Видно было, как Калинин закрутился на коне и, подняв нагайку, понесся наперерез бегущим.

Батько махнул рукой, и снова небо рассеклось пополам от грома его орудий. Но с этим грохотом смешался новый: петлюровцы, видно подражая красным, тоже ввели в действие всю свою артиллерию, — и поле вздыбилось от разрывов, забрасывая бойцов мокрой грязью и осколками.

Конная разведка мчалась стороной слева и, подскакав, доложила батьку, что за лесом, в прикрытии, стоит целый полк галицийской синей кавалерии, готовый к атаке.

Это были решающие минуты боя. Весь вопрос сейчас состоял в том, кто перехватит инициативу. Батько не раздумывал долго.

«Жаль, что мало пехоты, — подумал он только. — Но, видно, Щорс обойдет их моими батальонами со стороны Пяток. Он там прикроет батальоны броневиками и даст им ходу».

Значит, надо сбить кавалерию, снять артиллерию и ударить в тыл пехоте с заходом слева, предоставляя правый фланг Щорсу.

Батько принимает быстрое и правильное решение… Но, пока он думает, конь его уже стелется по земле в быстром порыве к атаке, и за ним мчатся, как взмахнувшие крылья, его всадники, В проваливающейся под мягким снежным покровом земле вязнут ноги коней, но прекрасные таращанские кони, подкормленные и выстоявшиеся в вагонах за два дня перехода, не чуют усталости. И не знают галичане, скрытые за лесом, что сейчас их охватят крылья могучей лавы. А по лесу, валя и зажигая деревья, садит ураганный огонь артиллерии.

— Урра! — раздается вдруг из-за леса. Это Боженко увидел колонну петлюровцев, только что развернувшуюся к бою.

Но таращанцы заходят им в спину, и петлюровцам некуда повернуться: они прижаты к горящему лесу. Они решают уйти гусем, то есть прорваться меж смыкающейся лавы, чтобы выйти из окружения в поле и развернуться для боя.

Но лава таращанцев мгновенно перестраивается снова и летит наперерез противнику. Сбитые натиском вбок, валятся из стремян петлюровские всадники.

А в это время пехота неприятеля, заметившая кавалерийский обход в тыл и видя контратакующую цепь перед собой, медленно идущую в штыки, не оглядываясь на горящий лес, строится в каре. Их командиры забывают о том, что они под открытым огнем артиллерии, и идут на очевидную гибель, принимая нелепый строй. Комбат Хомиченко, дав цепям врага сгуститься, переносит огонь ближе и после одного перелета разбивает каре, уничтожая одним залпом своих орудий сотни людей.

Подымается невообразимый вопль— ад стоит на земле. Уже не слышат и «сводники», как взвизгивают и чавкают кругом снаряды, вырывая из их рядов товарищей; они идут в ровном строю рядом с таращанцами, — и кривым головным гребешком кажется с коня Калинину цепь, идущая с выдвинутыми вперед штыками.

Он одно мгновение любуется и дает команду:

— Бегом!

Гребешок ломается на пачки, и цепь врывается в горящий лес, загоняя в него противника. В пламени гибнут отступившие в панике петлюровцы.

А Бабич подбирается к неприятельским орудиям. Их шесть, из них два шестидюймовых. Они замаскированы в старом окопе, и в этот окоп летят гранаты Бабича и его бойцов. Столбы развороченной глины и осколки стали взлетают на воздух, и кажется, что колеблется земля от разрыва четырех шестифунтовых фугасных гранат, брошенных разом по команде.

Но артиллерийский гул не смолкает, и бойцы гонятся за петлюровцами со штыками и саблями и никого не щадят уже: нет пощады сдающимся в пылу сражения.

В тот момент, когда все чувствуют победу, вдруг на горизонте появляется новая конная масса противника, Всадники идут на полном карьере, и только сообразительность и особая система таращанской артиллерии спасают пехоту от немедленного поражения: истребив неприятеля на одной линии, артиллерия уступом переносится на следующую, не отставая от пехоты и по возможности от кавалерии, — таково правило таращанской тактики.

— Назад, Калинин! — кричит батько, увидев, что Калинин в азарте боя вот-вот влетит в горящий лес, загоняя туда и свою пехоту, в ту минуту, когда разбитый в каре неприятель схлынул, кинулся в лес и погибнет там и без него.

Вся легкая артиллерия таращанцев выдвинулась на линию леса, прикрываясь своим кавалерийским заслоном с боков. Скрытая пламенем горящего леса от идущей неприятельской кавалерии, она-то теперь и встретила с фланга на картечь новых всадников, еще не знающих о поражении.