Повести Невериона

Тревога моя возрастает, когда я слышу об очередном выскочке наподобие нашего Освободителя, с собственными туманными представлениями о равенстве, свободе и счастье. Я видела, как приходят и уходят правители – как освободители, так и деспоты, – и знаю, что у противников Освободителя по эту сторону и сторонников по ту есть одно общее понятие. Они думают, что их враг – это государство, установившее привилегии вроде моих или малютки-императрицы (милосердной, в конце концов, владычицы нашей). Пока они не поймут, кто их истинный враг, удерживающий на месте привилегии и ведущие наверх лестницы, ясно показывающий перекладины, но скрывающий из глаз основания, мое положение останется хоть и не совсем безопасным, но вновь достижимым в случае падения.

– Что же это за сила такая? – спросила Прин.

– Ты правда хочешь это знать, девочка? Хочешь, чтобы я тебе ее назвала? – Госпожа Кейн с резким смехом подкинула вверх золотую монету. Та покружилась, упала, скатилась в котлован.

– Эй, любезный! – крикнула госпожа. – Верни-ка мне золотой.

Землекоп, вытирая лоб, подобрал монету и взобрался наверх, держа золотой в мозолистой, покрытой ссадинами руке.

– Обронили, госпожа? Вот, держите.

– А это тебе за труды. – Дама взяла золотой и дала взамен железную монетку. – Как тебя звать? Я вижу, ты хорошо работаешь.

Рабочий – варвар – смотрел на хозяйку, щурясь от солнца и удивления. Его одолевал смех, но он подавил его и ответил:

– Кудьюк! Кудьюк, слуга ваш покорный! – Акцент у него, как и у Бирюзы, был совсем легкий – видно, он уже долго жил в городе. Мотнув бородой и даже толком не выпрямившись, он опять спрыгнул вниз и начал копать.

Госпожа Кейн тоже посмеялась и пошла дальше.

Куда же он денет монету, пока работает, думала Прин – ведь он совсем голый.

– Ну, видишь? – Доверительный тон госпожи и волновал, и смущал Прин. – Видишь, как потерянные, казалось бы, деньги опять ко мне возвращаются? Согласись, что обходится это дешево. Я показала тебе, как устроены предпринимательство, доход и плата за труд. Неудивительно, что и Освободитель, и императрица стоят за отмену рабства, ведь этот порядок работает куда лучше. Ты ведь знаешь, откуда берут железо для чеканки таких монет? Переплавляют старые рабские ошейники…

– Но, госпожа, – возразила Прин, будучи как возбудимой, так и рассудительной девушкой, – какие-то деньги вы все-таки потеряли! Вам пришлось заплатить, чтобы вернуть золотой!

– Маленькая горная фея, – от души забавлялась госпожа, – если ты думаешь, что я потеряла на этой сделке, то не знаешь, кто настоящий враг бедняков – а может, и никогда не узнаешь. Но если ты поймешь, в чем моя выгода, то – может быть! – поймешь, и кто враг, чтобы в будущем распознать его блистающий лик. – Она повернула золотой так, что Прин зажмурилась от пущенного им зайчика.

Ветер швырнул ей в лицо горсть песка. Протерев глаза, Прин увидела, что госпожа ушла далеко вперед, заговаривая порой с носильщицами и тачечниками.

– Эрги! – позвала она, когда Прин ее догнала. – Поди сюда, нужно поговорить.

Десятник показал землекопу, что надо делать, и подбежал к ним, взмокший не меньше своих подчиненных.

– На Черном проспекте я видела женщину, которая привезла еще не продравшему глаз торговцу очень любопытные кирпичи. Они не красные, как обычно, а желтые. Разузнай о них всё, что можно: где их делают, сколько они стоят, прочные ли они, долго ли служат. Выясни, не пригодятся ли они нам для мощения, и доложи.

Они ехали обратно по тенистой улице среди саллезских особняков. Жара уже понемногу спадала. Прин сидела рядом с госпожой в восторженном состоянии. Торговля, строительство – вот в чем смысл жизни, а не в мятеже, не в борьбе. Не к этому ли стремилась она, взлетев на драконе?

Госпожа Кейн тоже пребывала в хорошем настроении. На улицах стало меньше народу, и ей было легче править. Обе молчали: Прин перебирала в уме впечатления минувшего дня, госпожа думала о чем-то своем. Может, ей не хотелось возвращаться домой, где кипели такие страсти?

– Я знаю, кого он считает своим врагом, – внезапно сказала дама. – Остается узнать, кого он считает союзниками. – В ответ на вопросительный взгляд Прин она кивнула на стену с тяжелыми воротами, на крышу с часовыми в кожаных шлемах. К воротам подъехал всадник и прокричал:

– Скажи своему хозяину, Горжику-Освободителю, что Железный Ястреб желает примкнуть к нему!

Голос, хриплый и в то же время пронзительный, не позволял угадать, мужчина это или женщина.

– Союзниками? – повторила Прин.

– Кого он выберет, когда освободит всех рабов: моих рабочих или тех, что за изгородью? И в том, и в другом случае его ждет успех – в городе он популярен.

– Могу узнать, если хотите, – сказала Прин. Они уже подъезжали к своим воротам.

– То есть как «узнать»? Пойдешь и спросишь его?

– Вы не понимаете… – Прин не могла больше сдерживаться. – Я на драконе летала!