Поворот за мостом (СИ)

Руки он сложил под подбородком, и только теперь я заметила, что вся внутренняя сторона его предплечий была покрыта розоватыми рубцами, сильно выделяющимися на фоне загорелой кожи.

— Здесь нет ничего ценного, — глухо произнес он.

Не без легкого злорадства я заметила, что под правым глазом Акселя алела свежая ссадина. Волосы у него были растрепанные, но сухие — значит, вернулся домой до того, как начался ливень.

Я почувствовала, как его взгляд скользнул от моего лица ниже, к футболке, задержался на уровне груди, а затем пробежался по открытому животу и моим хлопковым пижамным штанам. Что-то странное мелькнуло в его глазах, и я щелкнула языком, чтобы заставить его перевести внимание с моего тела и смотреть мне в глаза.

— Я ничего не собиралась красть. Крыша протекает, и мне нужно ведро.

— Будет еще хуже. Другую комнату мы тебе не дадим.

— Справлюсь как-нибудь, — сказала я, и, прошагав мимо него, распахнула дверь кладовой, где должно было быть ведро.

— Давай начистоту, — бросил он мне в спину, — мой отец болен и не вполне отдает себе отчет в том, что делает. Он нанял тебя по какой-то своей идиотской прихоти, не спросив моего мнения; а мое мнение таково, что здесь тебе не место.

— А мое мнение таково, что пить в одиночестве — первый признак алкоголизма.

Я достала из-под полки, забитой банками джема, большое железное ведро, а с верхней — старую тяжелую кастрюлю с покрытым копотью дном, которая вполне могла сгодиться на то, чтобы собирать дождевую воду.

Не успела я выйти из кладовки, как Аксель, подобно неуловимой бесшумной тени, встал из-за стола, пересек кухню и преградил мне путь. Я прижала к себе свою ношу и насупилась: отступать было некуда.

Говорят, при встрече с медведем в лесу нужно издавать как можно больше шума, поднять руки, чтобы казаться больше, и всячески делать вид, что ты страшный и опасный зверь. Пожалуй, если этот метод и работает, то только потому, что медведю попросту не захочется связываться с психом, который так себя ведет. Я решила, что можно попробовать испытать этот способ запугивания и на человеческом самце: вдруг отстанет?

— Острый язык, — Аксель качнул головой с таким выражением лица, словно хотел сказать: «но это ненадолго». — Ведешь себя здесь, как у себя дома, и думаешь, что это сойдет тебе с рук?

— А ты ведешь себя, как…

Он подался вперед, склоняясь надо мной. Его лицо было так близко, что я почувствовала горьковатый аромат алкоголя в дыхании, коснувшемся моего лица. Не знаю, что он собирался сделать, но моя реакция была инстинктивной и потому мгновенной.

Я вскинула перед собой руки с зажатым в них ведром с водруженной на него кастрюлей, и сделала это гораздо резче, чем требовалось, чтобы заслониться от него.

Раздался лязг металла, хотя я даже не ощутила столкновения.

Аксель, тихо зашипев, покачнулся и схватился за нос. Я только и смогла, что изумленно ахнуть. Мне ничего не стоило сбежать в свою комнату, пока он не пришел в себя и не рассвирепел. Но, в конце концов, я сделала это не специально.

— Какого… — он отнял ладонь от лица, и я заметила ручейки крови, стекающие из его носа к подбородку, и вся обмерла. Он удивленно посмотрел на ладонь, а затем перевел взгляд на меня, словно ожидал, что я наброшусь на него и продолжу избивать ведром.

Между нами повисла напряженная, давящая тишина.

— Боже… — пробормотала я, через мгновение придя в себя.

Поставив ведро на пол, я схватила полотенце и бросилась к раковине, чтобы намочить его. Мои руки дрожали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от ужаса, хотя разум оставался на удивление холодным.

— Запрокинь голову, — я протянула ему полотенце.

Аксель шагнул ко мне и поднял руку, и я невольно отшатнулась, зажмурившись и втянув голову в плечи. Он не замахивался и явно не собирался бить меня, но я не контролировала эту реакцию и почти сразу устыдилась ее.

Судя по всему, это мое движение разозлило его гораздо сильнее, чем удар по носу.

Он недовольно фыркнул, скорчив гримасу, и, потянувшись, открыл кухонный шкафчик на стене. Пошарив на верхней полке, Аксель достал оттуда маленькую походную аптечку. Затем вырвал у меня из рук полотенце, вытер нос и рот, извлек из коробки вату, и, соорудив пару тампонов, заткнул ими обе ноздри.

— Черт возьми, хорошо, что у тебя в руках не оказался паяльник или нож, — сказал он, и из-за ваты в носу голос его прозвучал слегка гнусаво.

— Я не хотела… — вряд ли он услышал меня; очередной раскат грома за окном поглотил мои слова.

Не в силах стоять и смотреть на него, я пошла к холодильнику, и, покопавшись в морозилке, извлекла оттуда замороженный стейк.

Мокрое полотенце, перепачканное кровью, шлепнулось в раковину.

Нос Акселя весь распух и покраснел, но, кажется, не был сломан.

Я прислушалась: от такого шума мистер Хейз наверняка мог проснуться и решить, что в дом пробралась банда вооруженных грабителей. Конечно, стук дождя в окно и гром скрыли бы звук его шагов, но, кажется, в коридоре было по-прежнему тихо.