Повседневная жизнь Арзамаса-16

Началом послужило принятие 24 января 1975 года собранием молодых специалистов текста обращения в вышестоящие органы. Речь в нем шла главным образом о выделении жилья и неудовлетворительных бытовых условиях жизни в общежитии. Отдельные формулировки текста отличались резкой и даже грубой формой, ультимативностью, ряд заявлений явно не соответствовал действительности. Сами вопросы эти были не новы, ставились на собраниях молодых специалистов не первый год. На собрании присутствовал заместитель директора ВНИИЭФ по кадрам и быту А. Д. Пелипенко, пытавшийся обратить внимание на некорректность и несправедливость ряда формулировок, но его не поддержали. Чтобы понять причины данного события, следует учесть, что к семидесятым годам город обрел уже достаточную инфраструктуру, обеспечивающую для многих относительно комфортабельную жизнь. И молодежь видела это. Достаточно резкую реакцию старшего поколения можно отнести к области чисто психологической. Первопроходцы, уже устроившие к тому времени свой быт, зачастую как бы консервируют в своем сознании и бескорыстный энтузиазм, и огромные бытовые трудности первых лет, воспринимая их как необходимость, считая, что новые поколения должны если не испытать все в полной мере, то хотя бы не предъявлять излишних претензий. И еще один аспект. Совет молодых специалистов рассматривался в руководящих партийных и административных кругах как важный элемент развития и воспитания молодежи. Руководителей молодежных организаций всегда призывали к активной жизненной позиции, но не всегда адекватно воспринимали, когда эта активность вдруг реально проявлялась. Стечение всех перечисленных обстоятельств, как мне кажется, способствовало достаточно эмоциональному выплеску этой молодежной энергии. Еще за два года до упомянутого события на отчетное собрание совета молодых специалистов пригласили партийное, профсоюзное и административное руководство, но никто не пришел — заняты. Затем на профсоюзной конференции все же обсудили среди прочего вопрос о жизни молодых специалистов, быте, о столовых. Кое-что поправили, но не решили все проблемы до конца. Поэтому молодежь решила вынести вопросы на комсомольское собрание, предложить обсудить их во всех других подразделениях. Характерно, что, несмотря на задиристость настроений, действовали через партийную организацию. Поставили в известность о предполагаемом собрании и тексте решения секретаря партийной организации отделения и заместителя. Те, в свою очередь, проинформировали первого секретаря горкома КПСС В. А. Ивановского. Тот дал этому письму ход, что представляется правильным шагом, однако сам уехал в отпуск, предоставив событиям идти своим чередом.

На комсомольском собрании внесли в текст письма дополнения, усилили требовательность, ультимативность. Приняли обращение ко всем молодым специалистам поддержать и присоединиться к требованиям письма. Попытки присутствующих на собрании коммунистов отделить зерна от плевел не были поддержаны. Стали быстро распространять письмо.

Директор ВНИИЭФ Л. Д. Рябев встретился с авторами письма, советом молодых специалистов, секретарями горкома ВЛКСМ, обратил их внимание на некорректные части письма, его ультимативность, разъяснил, когда, что и как будет решено. Согласились не распространять письмо по организациям. Казалось, инцидент исчерпан. Из ряда отделений письмо вернули. С согласия секретаря парткома напечатали статью в стенной газете самого крупного подразделения. Однако в КБ-1 перед комсомольским собранием письмо вновь появилось на доске объявлений. Заместитель начальника первого отдела, по указанию из КГБ, снял его.

Масло в огонь подлила конференция ВНИИЭФ по обсуждению и принятию коллективного договора. Молодые специалисты предложили включить в коллективный договор пункт о централизованном выделении им квартир, а не через подразделения. Конференция это предложение не поддержала. Делегация математического сектора во главе с его начальником И. Д. Софроновым демонстративно покинула зал[47]

. Письмо вновь стали интенсивно распространять. Ранг инстанций, в которых шло обсуждение письма, стал повышаться.

По линии КГБ информация поступила руководителю областного управления. Оттуда С. В. Ефимову, второму секретарю областного комитета КПСС, который потребовал срочно принять меры по нераспространению письма и дать ему оценку. Включается в разбор событий Г. А. Цырков, это уже крупная артиллерия министерства. Во всех инстанциях директор Л. Д. Рябев обстоятельно разъясняет суть дела. Однако уже через день руководство города и института вызвали в Москву к министру Е. П. Славскому, а затем — к заведующему отделом оборонной промышленности ЦК КПСС И. Д. Сербину и секретарю ЦК Д. Ф. Устинову.