Повседневная жизнь Арзамаса-16

Масштабность экспериментальной деятельности, связанной с взрывчатыми и специальными материалами, объективно создавала возможность различного рода происшествий с нежелательными последствиями. К примеру, большую опасность при экспериментальных взрывных работах представляли искровые электродетонаторы, которыми снаряжали заряды, поскольку они содержали инициирующие взрывчатые вещества. Об этой стороне деятельности позднее упоминал В. А. Цукерман: «Эксперименты со взрывчатыми веществами всегда требуют особого внимания и осторожности. Я до сих пор удивляюсь, что у нас в отделе практически не было несчастных случаев. Разумеется, выполнение инструкций было обязательным. А на площадках, наряду с инструкциями, висели объявления: „Взрывник, помни, ты не имеешь права на ошибку“, „Парень, будь внимателен — Господь Бог, сотворив человека, не изготовил к нему запасных частей“»[56]. Кстати, данную проблему решили, изобретя значительно более безопасный электродетонатор другого типа.

И еще один случай, хорошо иллюстрирующий производственную и творческую обстановку тех первых лет. Летом 1950 года готовили один из опытов. Работали, не учитывая времени. Готовили и собирали аппаратуру. Ближе к полуночи, закончив наконец работу с измерительным узлом, Д. А. Балашов подошел к усердно чем-то занятому Борису Николаевичу Леденеву. Тот был занят веревками, создавая изделие, которое никак не вписывалось во взрывную тематику. На вопрос: «Что это вы вьете?» он встал со стула и несколько задумался. А потом, выставив перед собой свое «рукоделие», с доброй и несколько ироничной интонацией ответил: «Это?.. Я разрабатываю новый вариант подпруги для лошадей».

Как оказалось на следующий день, когда проводился опыт с большой моделью, этими «лошадьми» стали сам Леденев и Сергей Покровский. С помощью собственноручно сплетенной подпруги оба исследователя доставили заряд весом 150 килограммов к месту проведения опыта. Веревки они перекинули через шею на плечи, а петли на концах просунули на ручки носилок. Еще один исследователь, Балашов, был подручным, время от времени, через каждые 10–20 метров, подставляя под носилки обычную табуретку под команду: «А ну-ка, добрейший, дай Сергею возможность не упасть!» О нескольких подобных эпизодах, которые явно выходили за рамки так называемых штатных ситуаций, мне рассказывал также С. Б. Кормер.

Но справедливости ради надо сказать, что по архивным документам, с первых дней существования объекта прослеживается достаточно жесткий подход руководства КБ-11 к вопросам контроля безопасности и охраны труда.

При первых испытаниях строили погребки для хранения взрывчатых веществ. Проект предусматривал для подъезда к ним бетонную дорогу. Когда ее сделали, П. М Зернов сам сел за управление автокаром, пригласил строителей и, проехав по ней, заявил, что такая дорога для взрывчатых веществ не подойдет. Дорога была переделана. Вспоминают, что крепко доставалось от него тем, кто пренебрегал правилами работы с взрывчатым веществом[57]. Для стиля П. М. Зернова характерно было глубокое понимание связи проблемы безопасности на производстве с общей культурой, порядком на рабочем месте. Для молодого сотрудника высказывания и замечания высшего руководителя имеют огромное значение, часто запоминаются на всю жизнь. В. И. Жучихин рассказывал о разносе, устроенном ему директором вроде бы по пустяку. При посещении лаборатории Зернов обратил внимание на гору окурков в пепельнице на рабочем столе. Переход в разговоре от дружеского и участливого тона был резким и оттого особенно обидным. «Что это у тебя? Ты где находишься — в лаборатории или в кабаке?» Далее был ликбез по вопросу деградации личности, от пустяков к более серьезным упущениям, которые приводят к беде. «С тех пор всю жизнь у меня и на рабочем столе, и в ящиках стола, и во всех углах лаборатории постоянно поддерживались порядок и чистота. Правило соблюдения порядка во всем было перенесено и на подготовку и проведение эксперимента, что способствовало почти полному отсутствию отрицательных результатов, которые у нас назывались „нулями“».

Второй серьезный нагоняй, по воспоминаниям Виктора Ивановича, он получил от Зернова за… удачно проведенный первый взрывной эксперимент с натурным зарядом. И все потому, что, как выразился Павел Михайлович, «все было сделано на живую нитку: кабели подключались скрутками, поддерживались разными подвязочками, подпорочками…». «С этого разговора, — считал Жучихин, — и началась у нас не только разработка мероприятий по культуре постановки опыта, но и разработка автоматизированных систем управления подрывом и систем блокировки взрывного устройства с работой осциллографов и затворов фотоаппаратов»[58]

.

Осознавая уникальность, необычность и серьезность задач, возложенных на КБ-11, директор был строг и требователен в вопросах соблюдения техники безопасности. Его фраза: «Береги себя — сбережешь дело» стала крылатой среди сотрудников.