Повседневная жизнь Арзамаса-16

Как-то раз мы с ним были в цехе изготовления деталей из урана. Я показывал ему подборку готовой продукции, после чего, вытерев руки о марлевую салфетку, пошел к выходу. Он задержал меня и тихо сказал: „Идем мыть руки“. Я ответил ему: „Борис Глебович, это же простой уран, и после короткого контакта с ним мыть руки не обязательно“. На это он мне также тихо сказал: „Я это знаю, но нам (руководителям) нельзя демонстрировать производственникам пренебрежительное отношение к технике безопасности“. И он был прав — они же работают с ураном постоянно, и соблюдать правила им необходимо!»

[60]

Одной из сторон общей политики в сфере безопасности всегда было предоставление определенных льгот людям, занятым на опасных объектах. На «объекте» нередко складывались ситуации, когда директору приходилось неординарными методами защищать интересы сотрудников. О таких решениях рассказал А. Д Пелипенко, заместитель директора института по кадрам. Он отмечал явную несправедливость, когда работающим в специальных условиях не предоставлялись льготы, если, согласно документам, сотрудники находились в этих условиях не более половины рабочего дня, хотя и достаточно часто.

Начало работ по созданию изделий, стойких к воздействию излучения, потребовало экспериментальной проверки наиболее уязвимых узлов, содержащих радиоактивность. Начиная с 1965 года, работники отдельных подразделений проводили исследования на ядерных реакторах, причем количество опытов возрастало. Уже первые результаты исследований подтвердили, что узлы, содержащие спецматериалы, имеют большую наведенную активность. Согласно данным контроля дозиметрической службы, работа с узлами в течение 15 минут давала двухнедельную дозу облучения, поэтому был установлен специальный режим: 15 минут — исследования на реакторе, затем вывод из работ на две недели. При этом сотрудники, получая радиационные воздействия не меньше тех, кто был занят такими работами постоянно, не имели никаких льгот: ни доплат, ни льготного стажа. Энтузиазма это не прибавляло. Необходимо было найти достаточно легитимный выход из такого положения.

Неоднократные выходы на комиссию по установлению льготного стажа ни к чему не привели. Скептицизм присутствовал относительно обращения с письмом в Совет министров СССР о введении такого вида работ в льготные списки. И тогда избрали более реальный путь. Был подготовлен приказ за подписью директора, которым ограниченный круг сотрудников был отнесен к разряду лиц, имеющих постоянную занятость. Отсюда следовали и все соответствующие льготы: начисление льготного стажа, получение в день работ на реакторе талонов на спецпитание, доплаты.

Приказ был подписан. По этому пути затем шли и в других подразделениях, решая вопрос о своих сотрудниках, занятых аналогичными работами. Формально директор мог сослаться на действующее законодательство и занять нейтральную, а по сути, отказную позицию. Но забота о сотрудниках, желание найти выход из непростого положения привели его к другому решению.

Следует сказать, что секретность и обеспечение безопасности накладывали серьезный отпечаток на повседневную жизнь жителей города, в определенной степени формировали привычки, своеобразный язык общения по производственной тематике. Сдержанность и строгость соблюдения режимных правил, с одной стороны, и необходимость общения и обсуждения проблем — с другой, порой сталкивались, входили в противоречие, вызывали раздражение при непродуманном, формальном, слепом следовании режимным инструкциям. Было и такое, когда под видом борьбы за режим ставили на место «слишком умных и принципиальных», были и доносы, которыми занимались не только режимные службы. Сегодня многое изменилось, создание умной техники привело к совершенно другим способам и методам обеспечения секретности и безопасности. Однако пока ядерное оружие является самым могучим политическим и военным средством обеспечения мира, упаси бог от его применения в качестве такового, режим будет существовать в тех или иных формах в любой стране.

Глава четвертая

Спецконтингент