Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму

Войдя в дом, вы сперва попадаете в гостиную; она очень велика и роскошно декорирована. Вы присаживаетесь на большой креповый футон (подушку), а ваши спутники — певицы и тайко-моти — занимают места за вами. Поскольку девушка, которая в эту ночь станет вашей спутницей, заранее вами назначена или уже выбрана хозяйкой дома приглашений, сюда приходят две ее служанки, чтобы проводить вас в ее комнату.

Обиталище вашей подруги состоит из трех комнат на втором этаже; первая — гостиная, вторая — комната приемов и третья — спальня. Ведомый двумя служанками, вы входите во вторую комнату, куда вам приносят чай и сладости. Певица, танцовщицы и балагур, провожавшие вас до комнаты, теперь уходят; однако, если вы пожелаете выпить еще саке или чтобы они остались, они сделают это с удовольствием. Если вы — новый гость для девушки, она не появится до тех пор, пока вы не проследуете в спальню, — это общее правило для всех первоклассных домов; однако в том случае, если вы хотите увидеть ее и поговорить с ней в приемной, выпить с ней вместе саке, то [позднее] должны будете доплатить 5 иен, именуемых надзимикин (“интимными деньгами”). Она обязана выйти к вам, так как теперь с вами следует обращаться как с близким посетителем, несмотря на то, что вы этой ночью встречаете ее впервые. В час ночи гейша и тайко-моти оставляют комнату, и вы идете в постель. Покинете ли вы дом в 2 или в 3 часа или останетесь до утра — полностью зависит от вашего расположения»[33].

Расположение чаще всего зависело от кошелька. История сохранила для нас имя богача Бундзаэмона, в нарушение всех японских нравственных норм купившего за 23 тысячи иен (безумная по тем временам сумма!) Ёсивару на всю ночь — со всеми проститутками, служками и прислужницами, гейшами, носильщиками и перевозчиками-лодочниками. Понятно, что это был кутеж в купеческом (очень похоже на выходки русских купцов XVIII–XIX веков, не правда ли?) стиле, но, если бы Бундзаэмону потребовалась женщина именно для секса, он купил бы себе высококлассную ойран (тайю), оставив для своих менее обеспеченных друзей не столь дорогих юдзё и дзёро. Для тех же, кто жертвовал на похоть свои последние медяки, работали мисэ-дзёро, которые не тратили время на разговоры, а работали деловито и поспешно, разгораживая одну общую комнату бумажными перегородками, чтобы не мешать товаркам, так же дешево и сердито обслуживающим других клиентов. Трогательная деталь: «…жены настоящих знатоков нередко для поддержания их репутации экономили на домашнем хозяйстве, и даже продавали свою одежду, чтобы обеспечить мужьям возможность посещать этот квартал [Ёсивару]»[34]

 — и это, пожалуй, всё, что нам надо знать о традиционном воспитании японской жены.

Для тех, кто исполнен желания сопоставить свои сегодняшние возможности со средневековыми японскими запросами, российский исследователь Андрей Григорьевич Фесюн потрудился составить своеобразный прейскурант Ёсивары, проиндексировав при этом цены XVIII века в сегодняшние и переведя японскую валюту в привычные нам доллары. Благодаря ему мы можем сегодня сказать, что краса и гордость Ёсивары — ойран — стоили около 180 долларов, а дешевые уличные потаскушки обходились клиенту всего в 1,5 доллара. Такой широкий диапазон цен создавал отличные возможности для разных социальных слоев средневековой Японии в удовлетворении своих сексуальных потребностей. Правда, не стоит забывать, что помимо оплаты секса, по крайней мере в дорогом варианте, клиенту предстояло нести еще накладные расходы: оплачивать еду, питье, гейш, лодочников и т. д. — все это с высокой «ёсиварской» наценкой. Судя по всему, посетитель Ёсивары мог оставить в этом городе наслаждений в среднем около 350 долларов за вечер, что с учетом невысоких доходов изолированной от внешнего мира токугавской Японии было весьма значительной суммой.

Провести с тобою ночьили денежки сберечь?

Ладно, отдаю пять тысяч,пересплю с тобой!

На что клиент мог рассчитывать в ответ, выкладывая немалые или, наоборот, небольшие суммы на маленький столик цукуэ? Прежде всего, на придирчивую оценку своих возможностей: «Высыпает из кошелька, привешенного спереди на поясе, всего один бу и пригоршню мелочи, монеток тридцать с горошину величиной, и несколько раз пересчитывает напоказ. Невольно злость берет: какое ничтожество!»[35] А если уж мужчина был в состоянии позволить себе секс получше, чем короткий половой контакт с дешевой проституткой, то и перед партнершей он старался показать себя как можно более весомо. Конечно, на веселый разгул в приятной компании (приятность ее обеспечивалась собственной кредитоспособностью) это правило так же действует и сегодня: