Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки»

Это был возбуждающий и опасный спорт, в котором побеждали калифорнийцы. Он требовал от всадника крепких нервов и величайшего мастерства в обращении с лошадью.

За один раз таким образом могло быть отловлено 50 или 60 лошадей. Их приводили на ранчо, запирали на ночь в коррале^[38] и группами выводили на пастбище днем, пока они не привыкали к домашним лошадям настолько, чтобы их можно было выпустить на свободу, не опасаясь бегства.

Каждый год ранчеро собирал свой скот для клеймения молодых животных. Эта процедура называлась родео. Закон 1851 года обязывал владельца проводить клеймение ежегодно. Родео проходили, в зависимости от региона, с 1 апреля по 31 июля или же с марта по сентябрь. Из-за обширности территорий некоторых ранчо владельцы имели право организовывать несколько родео в разных своих поместьях. Эти места всегда были одними и теми же, что очень облегчало работу, потому что как только вакерос начинали сгонять скот, животные из округи в радиусе нескольких километров сами направлялись к тому месту, где проходило родео в предыдущем году. В большом ранчо насчитывались тысячи голов скота. Размеры стад определяли приблизительно, умножая число клейменых животных на три или на четыре. После клеймения раскаленным железом животных отпускали на выпасы. Ранчо не имели четких границ, и поэтому скот разных владельцев часто смешивался. С наступлением сезона родео неклейменые животные, пасущиеся без матери, чью принадлежность определить было невозможно, становились собственностью того ранчеро, кто организовал родео.

Владельцы соседних ранчо приходили на родео, чтобы отделить свой скот, и для этого приводили своих вакерос. Это занятие было для ранчерос скорее развлечением, чем работой. Ведь они всегда были настроены по-праздничному, а тут подворачивался прекрасный повод для встречи с соседями и принятия участия в их веселье.

Родео бывали и в период убоя скота. Собрав животных, от них отделяли трехлетних быков и тех, кто постарше, и отгоняли куда-нибудь поближе к речке и лесу. Там происходила матанса. Забивали от 50 до 100 животных. Матанса 50 быков продолжалась около двух дней. Уложенное на землю животное, со связанными веревкой передними и задними ногами, убивали ножом, который один из вакерос ловко вонзал в горло быку. У вакерос уходило не больше получаса на то, чтобы снять с животного шкуру. Затем вырезали сало и кусок мяса, обычно из боковой части. Когда быка убивали на мясо для ранчо, это делали как можно ближе к кухне, и забирали почти все мясо, а не только один отборный кусок.

Мясо калифорнийского быка было изысканно вкусным, но жестким. К счастью, у калифорнийцев были крепкие зубы, которые сохранялись до глубокой старости — редкость для того времени. Уильям Хит Дейвис считает, что это благодаря их убежденной трезвости. Если верить очевидцам, то среди калифорнийцев было мало седовласых даже среди стариков.

Насилие, распутство и пьянство

Эта идиллическая картина, написанная на основе воспоминаний и хроник, имеет и теневую сторону, которую, находясь в плену своих иллюзий, многие современники отказывались замечать. Жизнь в южной Калифорнии во многих отношениях несомненно была похожа на волшебную сказку. Но в волшебной сказке запах смерти смешивается с ароматом роз; там танцуют и поют, балансируют между весельем и грустью, нежностью и жестокостью, любовью и утратой. Там встречаются колдуны, оборотни и злые духи. Мир ранчо, как феерическая страна, был окружен границей, сотканной из туманов и химер.

Теневые стороны калифорнийской действительности — порок, насилие, алчность, невежество, духовная бедность. С 1850-х годов население Калифорнии жило в атмосфере насилия; преступления были самым обычным делом. Церкви и школы открывались с большими трудностями. Культура процветала далеко не везде. По статистике 1850 года, здесь не было ни газет, ни больницы, ни средней школы, ни библиотеки, ни протестантской церкви. Три католические церкви были рассеяны на громадной территории южной Калифорнии. Две трети населения — неграмотны. Только девять детей посещали школу⁽²²⁾.

Разумеется в Лос-Анджелесе, Санта-Барбаре, Монтерее было образованное общество, но остальное население пребывало во тьме невежества. И если Монтерею удалось сохранить в неприкосновенности свое очарование хорошего тона, то в Лос-Анджелесе были заметны все признаки пограничного мексиканского города. Игра, алкоголь, секс — вот три кита, на которых держалась жизнь большей части его жителей.