Читаем Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860–1920-е годы полностью

Судья берет справки о судимости и просматривает их. Обвиняемый беззаботно ковыряет пальцем в носу.

СУДЬЯ. Вот вы говорили, что никогда не судились. В городе Брянске у мирового судьи вы не судились?

ЯКОВЛЕВ. В городе Брянске?

СУДЬЯ. Да, в городе Брянске. Иван Васильев Яковлев, 32 лет, государственный крестьянин.

ЯКОВЛЕВ. Ишь ведь какая оказия.

СУДЬЯ. И по приговору судьи вы выдержаны в тюрьме шесть месяцев.

ЯКОВЛЕВ. Поди, ведь грех какой.

СУДЬЯ. Так это вы?

ЯКОВЛЕВ. Как вам сказать, господин судья. Я человек честный, неправду сказать вам — Бог накажет. Доподлинно припомнить не могу, может, я судился, а может, и не судился. Может, сидел в тюрьме, а может, и нет. Если скажу вам, что сидел, а если, значит, выйдет неправда, меня и Бог за неправду накажет, и начальство по головке не погладит… Не помню.

СУДЬЯ. Вы в Брянске бывали?

ЯКОВЛЕВ. Как не бывать — бывал. Город хороший.

СУДЬЯ. У мирового судьи были на суде?

ЯКОВЛЕВ (ударяя себя в лоб). Помню, помню, такой из себя судья видный, с большой бородой, очень хороший человек, душа человек.

СУДЬЯ. Ну, так это вы судились?

ЯКОВЛЕВ. Может быть, я. Может, и не я.

СУДЬЯ (с удивлением). Э-э, да вы еще раз судились у мирового судьи в городе Белеве.

ЯКОВЛЕВ. Может быть.

СУДЬЯ. И выдержаны одиннадцать месяцев в тюрьме.

ЯКОВЛЕВ. Ишь ведь, напасть какая.

СУДЬЯ. Так это вы судились? Вы, значит, два раза уже сидели в тюрьме?

ЯКОВЛЕВ. Не хочу Бога гневить, неправды не скажу. Может, сидел, а может, и не сидел.

СУДЬЯ. Как, вы не помните: сидели ли или не сидели одиннадцать месяцев в тюрьме?

ЯКОВЛЕВ. Хорошенько не припомню.

Судья объявляет подсудимому постановление, что за двукратным его пребыванием в тюрьме за кражу по приговору судебных мест дело это он считает себе неподсудным.

ЯКОВЛЕВ. Я так и знал, что суд милостивый освободит меня. Правда всегда наружу всплывает, все как Бог. Значит, я свободен, господин судья?

СУДЬЯ. Нет, я возвращаю вас обратно в полицию. Она отправит вас к судебному следователю.

ЯКОВЛЕВ (крестясь). На все воля Божия, без Него и волос с головы человека не упадет.

Обвиняемый уходит с конвоем.

Кража пары индюков

К мировому судье города Одессы под конвоем был доставлен мужичок свыше пятидесяти лет, с весьма приятной и добродушной физиономией. Обвинитель, околоточный надзиратель, заявил судье, что представленный обвиняется в краже пары индюков на Новом базаре, с постоялого двора в доме Унтилова. Его настигли уже на базаре, где он продал индюков за два рубля.

СУДЬЯ. Ваше имя и фамилия?

ОБВИНЯЕМЫЙ. Микито Горох.

СУДЬЯ. Вас обвиняют в краже индюков. Что вы скажете?

ОБВИНЯЕМЫЙ. Та це брехня. Я був на постоялим двори, привез хлиб. Скинув мешки, а возницу пиставив пид клуню. А там на стропилах писидала треклята птица. Зранку як вона треклята злитила в возницу. Да запрягши волив, кинув на возницу рогожу, на якив спав, тим часом не побачив, що на вознице була птица, рогожа и закрила их. На базаре вже дивлюсь: птица. Скуда, гадаю, вона взялась? А тут на грих подбегае жидочик: продай да продай индючек. Да витцепись, кажу, к черту, визьми, на що вона мини. Вин, дав мини пару карбованцив, та и пишов соби.

СУДЬЯ. Ведь циновка или рогожа не так тяжела, чтобы индюки не могли выскочить? А главное, это то, что вы продали чужую птицу. Ведь вы знали, что она не ваша?

ОБВИНЯЕМЫЙ. А чия ж вона, колы Бог мини пислав? А що жидок дав мини пару карбованцив, то нехай мамо мардуе, не хочу его грышей.

Достает два рубля.

СУДЬЯ. Вы сами поймали индюков и сами продали.

ОБВИНЯЕМЫЙ. Отце ще лыхо, бачите, добры люди. Я старый чиловик, стану за поганью гоняться. Кажуж вам, що вона треклята сама зализла на возницу.

Произведен был осмотр воза. Оказалось, что не было никакой рогожи, а только десять мешков. Спрошен был свидетель еврей, который показал, что мужик сам предложил ему купить индюков. Мировой судья приговорил Гороха за кражу индюков на три месяца тюрьмы.

СУДЬЯ (прочитав приговор). Довольны вы приговором?

ОБВИНЯЕМЫЙ. За птицу?

СУДЬЯ. Да, за кражу.

ГОРОХ. От-то лыхо, от-то бида стряслась.

СУДЬЯ. Довольны или недовольны?

ОБВИНЯЕМЫЙ. Де вже нам тягатыся, пиши: доволин. Тыльки волы не винивати, их пустите. У мене и хата е, и жинка, и диты.

Судья освободил Гороха для исполнения приговора над ним по месту его жительства.

Дела квартирные

Тощая высохшая брюнетка, лет около тридцати, с плачевным выражением лица, вся в темном, подошла к одесскому мировому судье (1870-е годы).

ПРОСИТЕЛЬНИЦА. Господин судья, муж мой умер два года тому назад. Заступите его место, будьте моим ангелом хранителем.

СУДЬЯ. Чем могу быть полезным?

ПРОСИТЕЛЬНИЦА. Хозяин с квартиры гонит. Я ему немного задолжала, и он пристал как с ножом: уходите да уходите.

СУДЬЯ. Ровно ничем не могу помочь вам в этом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Живая история: Повседневная жизнь человечества

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары