Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

Однажды святой пошел во «внутреннюю пустыню» (уединенное место за несколько поприщ от монастыря), где имел обыкновение молиться. Заметив это, Конон решил, что наступил его час. Спрятав топор под мантию, он быстро пошел за святым. Догнав его в лесу, он преградил ему дорогу. Схватив за котыгу (свитку), он занес топор над головой преподобного Евфросина. Но поскольку все в нем клокотало от ярости и гнева, он решил поглумиться над преподобным: «Эта голова твоя, монах-лихоимец, сейчас запросто отнята будет, и душу твою извлеку из тебя, а место это станет твоим гробом. Скажи ты мне, окаянный, отдашь ли мое серебро?»

Преподобный попытался успокоить разгневанного монаха: «Укротись, брат, Бога ради, оставь ярость и гнев. Цело твое серебро лежит, с тех пор, как отдал его нам, и скоро возвращу его в твои руки. Помнишь ли, что сразу, видя тебя, не хотел я брать серебра твоего? Более того, не говорил ли я тебе: если хочешь, оставайся здесь без серебра, терпя с нами (трудности монашеского жития. — Е.Р.) Бога ради? Пойдем сейчас вместе в монастырь с любовью, но будь осторожен, чтобы из братии никто не узнал о крамоле, бывшей между нами в этой пустыни» (Там же. С. 51–52

).

Вернувшись в монастырь, святой сразу, даже не заходя в свою келью, позвал эконома и велел отдать деньги Конону. Тот, поклонившись святому, покинул обитель. Некоторое время он жил в другом монастыре, но здесь его посетил тяжкий недуг: он ослеп. И тогда Конон понял, что болезнь эта — наказание за тяжкое оскорбление, нанесенное святому. Он вернулся в монастырь преподобного и, припав к ногам Евфросина, раскаялся в содеянном и пообещал отныне безысходно жить в его обители в полном послушании.

Преподобный Евфросин с радостью принял его и сказал: «Бог да простит тебя, брат. С этого дня оставайся с нами смиренными, как и сам хочешь, потому что я всегда хотел спасения для твоей души». Преподобный достиг главного: дав человеку увидеть меру его падения, он отвратил его от погибельного пути. Так тихо и разумно, хотя и с риском для жизни, святой разрешил этот конфликт. По словам биографа святого, он и на других, буйных сердцем людей, оказывал умиротворяющее воздействие одним своим внешним видом: «Мысль их сокрушалась и буйство сердца таяло, как воск».

Остальная же братия монастыря очень любила своего настоятеля и слушалась его беспрекословно. Однажды преподобный заблудился «во внутренней пустыни» и сутки не мог найти дорогу в обитель. День близился к концу, а святой все не возвращался. Все иноки после вечерни разошлись по лесу в поисках преподобного. Вернулись уже за полночь, но так и не нашли его. После заутрени они опять искали своего настоятеля. Когда к вечеру преподобный вернулся в обитель, он увидел, что все монахи собрались вместе и озабоченно обсуждали, что предпринять. Настоятеля встретили упреками: «Почему, отче, многую печаль сотворил нам вчера днем и сегодня ночью?» (ПДПИ. Т. 173. С. 306

). Но Евфросин не обиделся на эти вопросы, потому что в словах своих монахов он услышал пережитую тревогу и искреннее беспокойство, сменившееся настоящей радостью.

Преподобному Диодору Юрьегорскому меньше повезло с братией. Это был подвижник чрезвычайно трудной судьбы. Гонения и тяжкие оскорбления сопровождали его в течение всей жизни. Когда святой жил в Соловецком монастыре у старца Иосифа, тот поведал ему о своих духовных чадах — Василии Кенозерце и других иноках, которые жили в глубине острова, никому не известные, и подвизались здесь как отшельники. Этот рассказ сильно поразил будущего преподобного, и он отправился на их поиски. После долгих блужданий по острову Диодору удалось отыскать некоторых подвижников, и с тех пор он стал проводить с ними много времени в духовных беседах.

Однажды, подражая их подвигам, он сорок дней бродил по острову без еды и питья. Монастырская братия нашла его умирающего в лесу под деревом. На носилках Диодора принесли в монастырь и заставили съесть хлеба с солью и выпить квасу, после чего он пришел в себя. Некоторое время преподобный Диодор тайно продолжал ходить к пустынникам и носить им пишу из монастыря. Но когда братия узнала об этом, началась настоящая война против Диодора, и он был вынужден покинуть обитель. Переправившись на карбасе на материк, он поселился у Кенозера. Однако местные жители, которые били здесь зверя и ловили рыбу, стали гнать преподобного. Они сожгли его карбас и келью. Самого избили до полусмерти, сказав напоследок: «Если не уйдешь отсюда, убьем тебя» (Житие преподобного Диодора. С. 777).