Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой

А в июле 1939 года у себя на квартире в Брюсовом переулке была зверски убита Райх (она же бывшая жена Сергея Есенина). Убийство случилось через три недели после ареста режиссера. По мнению некоторых историков, именно письмо Райх в адрес Сталина и стало последней каплей, переполнившей чашу терпения вождя, хотя арест ее мужа намечался уже давно, но почему-то откладывался. Убийство Райх получило немалый резонанс в обществе, вызванный прежде всего отсутствием информации об истинных причинах трагедии и ее виновниках. Лишь через несколько лет, в 1943 году, за это преступление были осуждены солист Большого театра заслуженный артист республики Дмитрий Головин и его сын Виталий. Сам Головин, по версии следствия, в убийстве не участвовал, он лишь покрывал своего сына и прятал награбленное.

Естественно, что арест Мейерхольда и обвинение его в шпионаже не могли не сказаться на отношении к Райх, с которой многие завсегдатаи богемного салона сразу же разорвали всякие отношения. А ее смерть еще сильнее оттолкнула бывших знакомых от всякого участия в судьбе родных и близких семьи Мейерхольд-Райх, которых сразу же после похорон выселили из квартиры. Отец Зинаиды Райх, обратившийся по этому поводу к известному актеру МХАТа Ивану Москвину, услышал от него: «Общественность отказывается хоронить вашу дочь. И, по-моему, выселяют вас правильно».

На Лубянке арестованного Мейерхольда зверски пытали: «Меня здесь били — больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам, боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток», — из письма Вячеславу Молотову.

2 февраля 1940 года Мейерхольда расстреляли. Могилы режиссера не существует, его прах ссыпали в общее захоронение на Донском кладбище Москвы. На месте его театра на Триумфальной площади теперь Концертный зал им. П. И. Чайковского. А в бывшей квартире в Брюсовом переулке в настоящее время располагается музей.

Печальный конец организаторов богемных салонов советской Москвы и их тесная связь с карательными органами вытекают одно из другого. Трудно было предполагать в условиях массового террора иной исход. Но есть в этом ряду одно исключение — салон Лили Брик, которому в этой книге посвящена отдельная глава.

Особняком в ряду богемных салонов стоит дом Стивенсов, тем более что они действительно жили в отдельно стоящем барском доме. Стивенсы — это американский корреспондент Эдмунд Стивенс и его русская жена Нина (в девичестве Бондаренко). Поженились они в середине 1930-х годов, когда Эдмунд приехал в сталинскую Москву и встретил здесь свою любовь — спортсменку, комсомолку и просто красавицу, выпускницу университета Нину, работницу издательства Товарищества иностранных рабочих в СССР (в более поздние годы известного как «Прогресс»). Тут они и свадебку сыграли — только как такое вообще можно в эпоху всеобщего стукачества, еще вопрос. Всё в этой истории, как в сказке. И даже дружба молодой семьи с американским послом в Москве в 1936–1938 годах Джозефом Эдвардом Дэвисом, кавалером ордена Ленина «за успешную деятельность, способствующую укреплению дружественных советско-американских отношений и содействовавшую росту взаимного понимания и доверия между народами обеих стран». Это первый и последний случай, когда посол США получил высший советский орден. Дэвис любил Сталина больше, чем Рузвельта, доказывая объективность проведения репрессий в СССР ради наведения порядка в стране и борьбы с внешними врагами. В 1938 году, отбывая на родину, господин посол упросил вместе с ним отпустить и Стивенсов. Ну как такому человеку откажешь!

Завистники болтали, что никакой любви между Стивенсами не было, а лишь чисто служебные отношения, якобы Стивенс был завербован НКВД, женщин терпеть не мог, а Нину к нему специально приставили для выполнения особого долгосрочного задания по запудриванию мозгов мировой общественности через продажную западную прессу. Как бы там ни было, но факт действительно необычный: почти в центре Москвы иностранец поселяется в барском доме и живет там припеваючи, да и район сам стратегический — на Зацепе, у Павелецкого вокзала, откуда отправляются товарные поезда по всей стране. Лакомое место для шпиона!