Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой

Как-то в 1959 году Плисецкая пришла по-соседски посоветоваться с Лилей: на «Мосфильме» снимают фильм-оперу «Хованщина», и режиссер Строева предложила балерине роль Персидки-соблазнительницы, которая обнажает в кадре свою грудь. Это было неслыханно по тем ханжеским временам, что вызвало у Плисецкой закономерные опасения. Однако Лиля поддержала: надо показать не только голую грудь всем советским людям, но и снять нижнюю часть одежды, шаровары. Щедрин, присутствующий при этом, ревнуя грудь жены к экрану, предлагал вовсе отказаться от съемок. Неизвестно, состоялась бы сексуальная революция в советском кинематографе, но балерина заболела, и замысел смелой режиссерши так и остался в мыслях, Плисецкая снялась в кинофильме в костюме, что также способствовало успеху — за музыку он был номинирован на «Оскар» (композитором был заявлен Шостакович, предложивший свою версию партитуры Мусоргского).

Салонная атмосфера квартиры Брик на Кутузовском по-прежнему была густо приправлена иностранцами, благо что гостиница «Украина» рядом. За дружеским столом отметили присуждение «Арагоше» в 1957 году Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» (а до этого она называлась Международной Сталинской премией). Эту награду Арагон — один из первых в ряду лауреатов — получил за успешно проведенную операцию по заманиванию в СССР Ива Монтана с Симоной Синьоре. Венгерские события 1956 года заставили их отказаться от гастролей в СССР. Но если гора не идет к Магомету… В роли Магомета выступила Лиля Брик, отправившаяся по заданию КГБ в Париж наводить мосты через сестру и ее муженька. Это им удалось — Монтан прилетел в Москву в декабре 1956 года, произведя фурор. Знали бы советские зрители, кому они обязаны его приездом! Впрочем, неменьший эффект вызвало его возвращение в Париж. Дело в том, что на полученные в СССР щедрые гонорары он увез из Москвы купленное в ГУМе женское нижнее белье: жутких цветов панталоны с начесом, рейтузы, байковые подштанники, устрашающие своей массивностью и долговечностью белые полотняные бюстгальтеры сразу нескольких размеров. Есть два варианта — то ли Монтан намеревался раздаривать подарки знакомым кинозвездам (Мэрилин Монро, например) в виде приколов и розыгрышей, то ли заранее решил устроить в Париже провокационную выставку под названием «В чем их любят». История эта превратилась к нынешнему времени в апокриф. Якобы когда по возвращении в Париж французские репортеры спросили Монтана, что его поразило более всего, он открыл чемодан, вынул оттуда бюстгальтер пятый номер и стал им размахивать. Журналисты разбежались. А выставка по популярности соперничала с Лувром, ибо обличала советский образ жизни гораздо сильнее, чем вся вместе взятая враждебная западная пропаганда. Для французов мода — это всё, особенно женская, не зря Мария Антуанетта перед казнью призвала к себе парикмахера. Что уж говорить о нижнем белье.

В компании «Арагоши» и Эльзы Триоле Плисецкая с Щедриным встречали на Кутузовском Новый, 1959 год: «За окнами Кутузовского — зима. Москва-река замерзла. Снег кругом. От людей и от машин пар валит. Новый год грядет. Справлять будем на Кутузовском. У Бриков. С 1959 года новогодняя ночь у Лили Юрьевны стала для нас с Щедриным традицией. Добрых полтора десятилетия мы свято соблюдали ее. Под самый Новый год в Москву приехал Луи Арагон с Эльзой. И они будут у Лили на Кутузовском. 31 декабря 1958 года. Вечер. Через несколько часов 59-й пробьет. Поднявшись в лифте, заслеженном талыми снежными разводами и елочной иглой, звоним в 431-ю квартиру нашего Кутузовского дома. Катанян в черном приглядном сюртуке открывает дверь. Арагоны уже там. Потоптавшись в узкой передней, проходим к запруженному в переизбытке деликатесами столу. Кинто с кружкой пива на картине Пиросмани завидуще щурится на ломящуюся на блюдах снедь. Лилина работница Надежда Васильевна тащит из кухни гору дымящихся румяных пирожков собственной выпечки. У каждого прибора подарок стоит. У меня — флакон духов Робера Пиге “Бандит”. У Щедрина — мужской одеколон “Диор” и последняя французская пластинка Стравинского. Это Эльза Юрьевна — Дед-Мороз подарки из Парижа привезла. С тех пор я предпочитаю запах “Бандита” всей иной парижской парфюмерии. И запах чуден, и память дорога…»

«Диором» нынче никого не удивишь, а вот «Бандит» Робера Пиге так и останется духами Плисецкой. Ее фото можно встретить рядом с темным флакончиком этих духов в парфюмерных магазинах всего мира. «Мне несколько раз хотелось сменить духи — ну что всю жизнь одно и то же? А мне не подходит!» — признавалась балерина. Духи эти не спутаешь ни с какими другими. Интересно, что автором «Бандита» считается первая женщина-парфюмер Жермен Селье, создатель острых и чувственных запахов. «Бандит» она придумала в 1944 году, соединив шипр с нотками кожи, ароматами апельсина и бергамота, розы и жасмина. Поговаривают, что основную тему духов она искала вместе с Робером Пиге чуть ли не на лобках его манекенщиц. Вот такая пикантная подробность, раскрывающая тайну творческого поиска.