Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Главную работу выполняли воры, которые отправлялись в баню непосредственно для кражи. Народу в банях всегда было много, и преступникам надо было правильно выбрать жертву. Они внимательно наблюдали за посетителями, которые раздевались и прятали в свою одежду деньги, кресты и драгоценности. В московские бани нередко приходили попариться приезжие купцы и торговые крестьяне, носившие с собой немалые суммы денег, с которыми боялись расстаться. Они пытались обмануть «мошенников»: зашивали вещи и деньги в шапки, засовывали их в рукавицы, заворачивали в рубахи, оставляли драгоценности в деревянных тазах-шайках с мыльной водой и т. д. Так, в декабре 1745 года перед праздником Рождества Христова один посетитель Всесвятских бань у Каменного моста аккуратно зашил крупную сумму денег (семь рублей 50 копеек) в шапку, которая и стала добычей «мошенников» Савелия Плохого, Гаврилы Рыжего, Андреяна Болвана, Ивана Яковлева и Михайлы Таракана. В декабре 1741-го в Тверских банях беглый солдат Дмитрий Востряк извлек крест и серебряный перстень из банной шайки с мыльной водой, в которую их положил осторожный владелец. Летом 1745 года посетитель торговых бань «за Москвой-рекой на Бабьем городке» лишился двух с половиной рублей, спрятанных в рукавицу[489].

Как ни пытались посетители бань схоронить свои деньги и ценности, наблюдательные «мошенники» всё время были начеку — ведь они намеренно приходили в баню не отдыхать, а «работать». На первый взгляд в их поведении не было ничего необычного. Выбрав жертву, «мошенники» пристально наблюдали за ней. В определенный момент, когда «клиент» уже достаточно расслабился для того, чтобы потерять бдительность, один или два вора отвлекали его внимание: заводили дружескую беседу, приглашали вместе посидеть на улице или даже затевали ссору. В это время их приятель, воспользовавшись минутой, когда вещи оставались без присмотра, незаметно брал их и передавал поджидавшему на улице члену группы, который срочно удалялся и отправлялся в безопасное место ждать остальных.

Зимой 1745 года приехавший по каким-то делам в Москву крестьянин пришел в баню на Крымском броде. Попарившись, он имел неосторожность отлучиться, чтобы посидеть «под сараем». Возможно, с ним затеял задушевную беседу один из «мошенников». Вернувшись, крестьянин обнаружил отсутствие серебряного креста и всех своих денег — двадцати алтын. Можно представить, как кручинился бедняга, когда обнаружил пропажу! Но всё же он ушел из бани в своей одежде и, главное, в штанах. Неизвестному посетителю бани у Тверских ворот повезло меньше: немного посидев после парения на улице, он не нашел на месте свои «белые порты», в карманах которых схоронил 20 алтын денег и серебряный складень^{52}

. Точно так же, выйдя посидеть «на дворе под сараем», любитель попариться в Всехсвятских банях у Каменного моста лишился душегрейки с тремя с половиной рублями и драгоценностями: серебряными крестом и запонками[490].

Из «дневника» Соловьева и показаний других воров, промышлявших в московских банях, следует, что их добычей являлись деньги, одежда (рубахи, штаны, порты, платья, камзолы, кафтаны), кресты и украшения (кольца, перстни, запонки). Их куш зависел от разных обстоятельств и мог составлять от нескольких копеек до нескольких рублей за каждое посещение. Самая крупная кража на памяти профессионального вора Савелия Плохого произошла осенью 1743 года в Тверских банях: «Да тому назад года с три он, Плохой, с вышереченным Гаврилой Рыжим, з беглым рекрутом Алексеем Матасом да с суконщиком Алексеем Емелею, Андреяном Болваном, Иваном Яковлевым осенним временем в Тверской Ямской слободе в торговой бане у парильщика приезжаго человека ис платья ис кафтанного кармана украли денег семнадцать рублев, и те деньги розделили по себе»[491].

Украденные в банях вещи воры продавали, а «выручку» делили. Так, Михайла Жужла признался, что «он… с товарищи ходили по баням, а имянно в Тресвяцких, в Москворецких, в Кузнецких, в Тверских, и крали кафтаны и рубахи, и продавали разным прохожим людям». Иногда реализация краденого проходила организованно. Например, Иван Кувай утверждал, что ворованное платье продавал его «товарищ» Иван Голый, выдавая всем членам преступной группы «пай по гривне и по пяти копеек», то есть своего рода фиксированную зарплату[492]

.

Кражи с повозок