Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Нельзя не отметить, что в подготовке и совершении этого разбойного нападения Каин проявил себя как опытный и хладнокровный организатор. Он выискал жертву побогаче, нашел надежных сообщников, тщательно и неторопливо отработал с ними возможные способы совершения преступления, распределил между ними роли, при этому выбрав себе самую безопасную (мальчик, сын одного из злоумышленников, был послан «в назирку», то есть наблюдать за покинувшим струг купцом, сам Каин «остался на берегу для сторожи, чтоб кто их не переловил», а остальные отправились на разбой). Наконец, именно вор-отступник организовал дележ добычи. Видимо, это было одно из самых серьезных преступлений, совершённых Ванькой Каином. Не случайно именно оно стоит первым пунктом в экстракте следственного дела о винах бывшего доносителя, по рассмотрении которого Каину и его сообщникам были вынесены смертные приговоры.

Глава пятая

Наказание

Сколь вору ни воровать, а кнута не миновать.

Русская народная пословица

Арест

Все московские воры, ставшие героями этой книги, рано или поздно были схвачены и приведены для следствия и суда в Сыскной приказ. Большинство из них были арестованы Иваном Каином. Приводя преступника, доноситель подавал официальный документ, так называемый извет, в котором обосновывал привод обвиняемого (знает за ним «мошенничество», имеется донос и т. п.) и объяснял обстоятельства его поимки. Например:

«Подан августа 22 дня 1743 года.

1743 августа 21 дня в Сыскном приказе явлшейся доноситель Иван Каин извещал словесно: сего де числа ходил он для сыску воров и мошенников и в [Китай-]городе на [Красной] площади поймал он мошенников дву человек Большого суконного двора ученика Алексея Емелина, гарнизонной школы ученика Дмитрия Злобина, которые в разных местах мошенничают, и оных объявляю при сем извете.

К сему извету под[ь]яческой сын Григорей Полозов вместо вышеписанного Ивана Каина руку приложил».

Как правило, в тот же день извет зачитывался перед судьями, которые выносили резолюцию, записываемую секретарем на оборотной стороне документа. Например, на процитированном выше извете начертана следующая резолюция: «…записать в книгу, взять в повытье, приводных приняв, отдать под караул и против сего извету роспросить обстоятельно, и на кого будут показывать какой оговор, и тех оговорных, сыскивая, роспрашивать и в спорных словах давать очные ставки»[526].

Резолюция, подписанная судьями, давала основание для начала нового «розыскного» процесса. Имя подозреваемого вносилось в книгу «приводных» колодников. Например, из книги за 1743 год мы узнаем, что 22 августа в дневание (дежурство) Ивана Городкова в Сыскной приказ было доставлено десять человек, в том числе «отдан под караул Большого суконного двора ученик Алексей Емелин по показанию доносителя Ивана Каина в мошенничестве»[527]. На основании таких записей составлялись списки заключенных, которые использовались караульными офицерами во время ежедневных перекличек.

Спустя несколько дней после привода заключенного заковывали в ножные и ручные кандалы. Заковка осуществлялась наемными кузнецами, причем не они приходили в Сыскной приказ, а подозреваемых под караулом посылали в различные кузнечные ряды со специальным документом — «памятью», — подписанным секретарем и канцеляристом Сыскного приказа. Вот образец такой «памяти», датируемый 16 апреля 1752 года: