Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Прошло два года. 30 декабря 1744-го Иван Каин подал в Сыскной приказ свой очередной «извет»: «…сего де декабря 30 дня ходил он, Каин, с салдаты для сыску воров и уведомился он, что за Яу[з]скими вороты живет в доме Коломенского полку капрала Любовского у десяцкого Журавлевой фабрики ученика Леонтья Михайлова беглой матроз Иван Харахорка, которой напред сего содержался в Сыскном приказе в мошенничестве. И в том доме оного Харахорку взял. Да при нем же взял подголовок^{47}

разломаной, про которой оной Харахорка сказал, что украл с возу за Яу[з]скими вороты у монаха, а в том подголовке имеется два платка выбойчетыя, пять гребней, ножик складной, да в дву бумагах иголки, да две рубахи, да два галстука, два письма, да изрезаная пестредь. Да с ним же, Харахоркой, взял показанного десяцкого жену Степаниду Федорову, да женку Маланью Васильеву, да салдатскую дочь девку Авдотью Иванову, и оная десяцкого жена сказывала ему, Каину, что из оного подголовка в печи сожгла письма, а какия не сказала, и с вышеписанным поличным их предъявляю при сем извете».

Вместе с «изветом» Каин представил в Сыскной приказ самого Харахорку. Благодаря показаниям арестованного мы знаем о том, что с ним произошло за эти два года. В 1742-м его определили в матросы и отправили на службу в Кронштадт. Прослужив несколько месяцев, Иван снова бежал в Москву. Укрывался он в Пушкарской слободе «в разных банях». Здесь он восстановил связи с друзьями-«мошенниками», в частности «сошелся» со своим старым «товарищем» Максимом Родионовым сыном Поповым. (Как мы помним, беглого солдата Попова ночью 28 декабря 1741 года вместе с Харахоркой и другими ворами схватили в притоне Андрея Федулова, а 27 января 1742-го его, опять же вместе с Иваном, отправили для суда в Военную контору. И вот спустя два года Иван Харахорка и Максим Попов вновь встретились в Москве!) Попов привел приятеля за Яузские ворота в приход церкви Симеона Столпника на двор капрала Семена Михайловича Любавского. Здесь ютился его знакомый «фабричный» Леонтий Михайлов, ходивший в караул на съезжий двор вместо дворовых людей Любавского. Михайлов пускал к себе жить разных людей, в том числе и Попова, взял на постой и Харахорку.

Иван регулярно ходил в разные места Москвы, в одиночку или с товарищами, для совершения краж, предпочитая «работать» на расположенном недалеко от его жилища многолюдном Яузском мосту и близлежащих московских улицах. Здесь он приноровился отрезать и снимать с проезжавших по мосту повозок различные вещи. Об одной из таких краж сам преступник рассказал на допросе в начале 1745 года: