Поздний гость: Стихотворения и поэмы

Есть там, на перекрестке, светлая криница,

Полная до сруба ключевой воды;

Я пойду к ней ночью, когда не спится,

Когда куются помыслы из лунной руды.

Сяду там под ветлами, что склонились низко,

Припадают головами до самой земли,

А над ними широкая синяя миска,

А в ней плавают звезды, как золотые корабли.

Я не знаю, говорил мне когда-то кто-то,

Что у такой же криницы ты явился вдове, —

Буду ждать, пока в небе не взойдет позолота

И роса не рассыплется бисером по траве.

Буду ждать, пока белые предутренние гуси

Не выбегут облаком на небесный луг;

Ты придешь ли ко мне, кроткий мой Иисусе,

На заре напиться из моих рук?

Ты приди ко мне странником, пастухом убогим,

С порванной котомкой на согнутой спине, —

Я омою слезами твои изрезанные ноги,

Буду охранять тебя в твоем светлом сне.

Заготовлю лучшие, самые душистые соты,

Выпрошу у соседей сладкого вина,

Приму, как утешение, тяготы и заботы —

Вся душа моя, Кроткий, тебе видна.

Я сижу на перекрестке у светлой криницы,

Меж ключей купается луна на дне,

По краям плещутся звездные плетеницы,

А там Иисус плывет в голубом челне.

На голове у него белые ромашки,

Ласковый привет цветет на розах губ, —

Да не дотянусь до его лунной рубашки

Через осклизлый криничный сруб.

Моление о чуде

Знаю, мой Кроткий, в глубинах сосуда

Кровь твоя зреет в венок алый,

Но земля истомленная просит чуда

И в твою тайну верить устала.

Устала падать в черные пустоты,

Внимать одиноко звездному безмолвью

И бросать свои зовы извечные: «Кто ты,

Напоивший меня вместо вина кровью?»

Ты прости меня, Светлый, но это уж было,

Это чудом давно уже быть перестало —

Бег планеты, и погибших миров могилы,

И ожерелья из солнечного коралла.

И звездные кресты на синем своде,

Символы твоего распятья земного, —

Разве ты не видишь, что радость на исходе,

Что твои дети ждут иного?

Ждут ясного конца и простого начала,

Предугаданных дорог, видного кругозора,

Верного челна, испытанного причала

И чтоб обещанное свершилось скоро.

И чтоб не было загадок во всем твоем чертоге,

И ни намека, что где-то, за небом,

Плачет Бессмертье об ушедшем Боге

И о голубой тайне, что стала хлебом.

Голгофа малых