Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Если убийство Люси Блэкман не явный показатель добра и зла, то что тогда? Если сам отец жертвы утверждает, что здесь все сложно, и сочувствует убийце собственной дочери, остальные теряют почву под ногами. В итоге оригинальные взгляды Тима сочли оскорблением; на него навесили ярлык грешника, почти богохульника, идущего против общепринятой морали.

СМИК

В любой стране стратегию защиты Обары с ее хитростью, изворотливостью и акробатической ловкостью сочли бы удивительным зрелищем, а в Японии, где адвокаты крайне редко всерьез противостоят стороне обвинения, подобных прецедентов и вовсе не было. Временами линия защиты вообще теряла ясность, переполняясь причудливыми подробностями и приукрашиванием. Кроме того, налицо была смесь искаженных фактов, недомолвок и клеветы на покойную. Многие адвокаты Обары считали, что его ждет провал.

– История Мидзуты о Ка-тяне как свидетельское показание ничего не весит, – заявил один из юристов. – Сплошные домыслы, не считая очевидного факта, что оба они гангстеры. Судья не раз спросил: «Почему вы не упоминали об этом раньше?» Вряд ли он поверил услышанному. Почему Обара с самого начала не заявил, что Люси наркоманка? За первых четыре года судебных разбирательств он вообще об этом не заикнулся. Когда он вывалил все эти подробности, меня даже покоробило. Зачем зря позорить покойницу?

Будто пытаясь заткнуть дыры в плотине, адвокаты Обары лихорадочно пытались упрочить его защиту, задавая очевидные вопросы по его показаниям.

Почему Обара сразу не пошел в полицию, когда стало известно об исчезновении Люси?

Потому что принял три таблетки экстази, которые дала ему Люси, и боялся, что его обвинят в употреблении нелегальных наркотиков.

А как насчет телефонного разговора с японкой, которой он заявил, что «совершил нечто ужасное и никому не могу об этом рассказать»?

Он имел в виду автомобильную аварию, в которую попал.

Зачем Обаре столько бутылок хлороформа?

На самом деле никакого хлороформа в них не было: Обара вылил содержимое и наполнил их водкой, и именно ею он и смачивал ткань, которую держал под носом девушек на видео.

Некоторые вопросы и ответы выглядели настолько нелепыми, что звучали просто комично.

Адвокат: Вы пожертвовали много денег на благотворительность. Вы можете об этом рассказать?

Обара: Я жертвовал деньги со школьных лет, хотя не называл своего настоящего имени. В целом я потратил на благотворительность, пожалуй, несколько десятков миллионов иен. Особенно я сочувствовал детям. Помимо остальных организаций, я посылал деньги в ЮНИСЕФ.

Адвокат

: 16 апреля 1991 года вы встречались с императором и императрицей в отеле «Окура». Это правда?

Обара: Да, конечно. Мы присутствовали на благотворительном мероприятии. Они предложили мне поучаствовать в нескольких благотворительных проектах.

Адвокат: Расскажите о своем детстве. Правда ли, что ваш коэффициент интеллекта составлял двести?

Обара: Да…

Наконец в марте 2006 года настала очередь стороны обвинения допрашивать Обару. Лицом к лицу с прокурором его уверенность испарилась.

Прокурор Мидзогути начал задавать вопросы о письмах, полученных полицией, включая подписанные якобы самой Люси, черновики которых были найдены в квартирах Обары.

– Некоторые из них написал я после сообщений от Кацуты, – признался Обара.

– Каких сообщений? – поинтересовался Мидзогути.

– Просто сообщений, – ответил Обара. – Большего я не могу сказать.

– Объяснил ли Кацута, почему вы должны написать письмо в полицейский участок Азабу? – спросил прокурор.

– Он прислал мне об этом сообщение, – ответил Обара.

– В чем был смысл этого письма?

– Я могу воздержаться от комментариев?

– То есть вы не хотите отвечать на вопрос?

– Я сделал это, потому что получил сообщение.

– Вы не можете рассказать подробнее?

– В данный момент нет.

В руках обвиняемый, как обычно, держал маленькое синее полотенце, чтобы вытирать пот с лица и шеи. Даже сзади по позе Обары было заметно, как он волнуется. Плечи резко опустились, а голова склонилась вниз. Прокурор Мидзогути продолжал:

– Третьего июля, после того как в полночь вы выехали из Дзуси-Марины и вернулись в «Мото-Акасака тауэрз», что вы делали тем утром?

Обара не ответил.

– Вы помните, как искали что-то в Интернете через домашний компьютер?

– Нет, – покачал головой Обара. – Не помню.

– У вас есть дома компьютер, верно?

– Да, есть в «Мото-Акасака тауэрз».

– В отчете об использовании этого компьютера от 3 июля есть записи о поисковых запросах через Интернет в районе 8:50 утра. Вы помните тот случай? – Мидзогути показал пачку распечаток.

Реакцию Обары публика не видела, но он, несомненно, растерялся.

– Позвольте мне показать отчет обвиняемому, – попросил прокурор, – так как, похоже, раньше он его не видел. Это список поисковых запросов, поступивших с персонального компьютера с середины июня, – объяснил Мидзогути. – 3 июля 2000 года с 8:44 до 8:57 утра было сделано шесть запросов. Глядя на них сейчас, вы можете что-то вспомнить?

Обара медлил, разглядывая обрывочные фразы, не всегда понятные даже на японском.