Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Его блеф сработал: полицейский отошел, и Блэкман двинулся к следующему столбу. Но тот уже был заклеен маленькими бумажными листовками с фотографиями полуголых женщин, рекламой местных «модных салонов», «купален» и «кабинетов эстетики». Тим снял парочку, чтобы получше рассмотреть; в другой руке он держал объявления о пропаже Люси. Он посмотрел на фотографию дочери и перевел взгляд на рекламу секс-клубов, потом снова посмотрел на дочь. И с недоумением обернулся к полицейскому:

– А такие, значит, расклеивать можно?

На публике Тим обычно предпочитал сдержанно хвалить полицию за «тщательное» расследование. Но в отсутствие свидетелей негодование отца росло. Главную проблему представлял телефонный звонок Луизе от «Акиры Такаги» через два дня после исчезновения Люси. Звонивший однозначно знал, где Люси, если не сам ее похитил. Достаточно отследить телефонный номер и его владельца – и готов главный свидетель. Однако, к ярости Тима, полиция утверждала, что ничего не выйдет. Сначала детективы свели вопрос к техническим сложностям. В следующий раз объяснили, что для проверки звонков с мобильного телефона требуется судебное предписание. В суд уже обратились с ходатайством, заверили они Тима, но потребуется время.

– Пожалуйста, проявите терпение, – твердил инспектор Мицузанэ.

Однако к сентябрю терпение лопнуло не только у Блэкманов, но и у дипломатов в британском посольстве. Тогда в Токио с визитом как раз приехал лорд-канцлер Великобритании Дерри Ирвин. Он снова поднял вопрос в беседе с японским премьер-министром, и тот попросил министра юстиции посодействовать в отслеживании телефонных записей. Вскоре Тим отправился в полицейский участок с Аланом Саттоном, строгим белобородым генконсулом. Разговор, как обычно, вертелся по замкнутому кругу, и оказалось, что получить внятный ответ невозможно.

– Инспектор Мицузанэ, – начал Саттон. – Вы уверяли, что записи телефонных звонков не хранятся. По нашим данным, эта информация доступна. Почему телефонная компания не исполняет судебное предписание?

– Проблема в японских законах, – заявил Мицузанэ. – Другой вопрос, действительно ли записи сохраняются. Мы продолжаем проверку и принимаем все необходимые меры. Надо получить судебное предписание.

Вмешался Тим:

– Но вы мне дважды говорили, что с ходатайством в суд уже обращались.

– К сожалению, информацию мы не получили, так как она не сохранилась.

Саттон процитировал письмо японской телефонной корпорации Эн-ти-ти, где говорилось совершенно обратное: несмотря на сложности, отслеживать звонки по мобильным телефонам через компьютеры компании вполне возможно.

Мицузанэ улыбнулся:

– Мы не получали никаких сведений от Эн-ти-ти.

Алан Саттон взорвался:

– Возможно, вы не понимаете, на каком высоком уровне обсуждается дело. Дерри Ирвин, лорд-канцлер Великобритании, заручился поддержкой вашего министра юстиции. От полиции Токио ждут исполнения своих обязанностей. Мое руководство обязательно спросит меня, как продвигается расследование. И что я отвечу? Полиция должна получить нужную информацию. На кону жизнь девушки.

Тим поддержал его:

– Прошло десять недель, и я хочу знать хоть что-нибудь, а вы будто издеваетесь надо мной. Если вы не доверяете родному отцу, то кому вы доверяете?

Инспектор Мицузанэ снова улыбнулся:

– Телефонная компания сообщает, что отследить звонок невозможно. Мы должны соблюдать закон.

Безуспешные поиски не давали покоя и близким Люси в Британии, которые, впрочем, ничем не могли помочь расследованию в далеком Токио. Пока отец и сестра Руперта проводили пресс-конференции и «воевали» с детективами, шестнадцатилетнему подростку пришлось вернуться в школу, так как начинался новый учебный год. О его сестре знали все; за летние каникулы и сам Руперт негласно превратился в знаменитость. Бывшие конкуренты и враги держались с уважением и сочувствием, но легче Руперту не становилось.

– Ужасный период, – вспоминал он. – Каждый вечер перед сном я открывал окно, садился на подоконник, смотрел на звезды и думал о Люси. Я не знал, где она, но представлял, что сестра тоже в эту минуту смотрит на звезды. Точно ли она в Японии? Или ее увезли на корабле? Или Люси угодила в секту? Неизвестность хуже всего. Я не знал, что мне выбрать: скорбь, терпеливое ожидание или… ничего.

Любое упоминание о расследовании заставляло его нервничать.

– Бесит, когда заходишь к приятелю, а там по телику идет передача про Люси. Все равно что с родителями порнуху смотреть. То же самое ощущение неправильности происходящего.

Школьная подруга и однофамилица Люси Гейл Блэкман убедила себя, что девушка жива. Гейл вела дневник, адресованный подруге, чтобы показать ей записи после возвращения.

– Я представляла, как мы сидим на проклятой дорогушей кровати, которую она купила прямо перед отъездом, читаем дневник и смеемся, – рассказывала Гейл. – А потом одергивала себя: «Ты идиотка. Люси не вернется. Ты ее больше не увидишь».